Владимир Миронов - Философия: Учебник для вузов

Названные модели различаются в первую очередь способами, которыми государство выполняет свою функцию социальной защиты. Практика знает три таких способа: экономический, социальный, семейный. Либеральная модель отдает безусловный приоритет экономическому способу, в основе которого первичное распределение, обусловленное прямым участием человека в системе производства. Эта модель предполагает высокий уровень занятости. Социальная форма распределения в ней также присутствует, но занимает весьма скромное место.

Социал-демократическая модель государства всеобщего благоденствия также предполагает высокий уровень занятости, в том числе занятости женщин. Именно широкий выход женщин на рынок труда избавляет социальную защиту от перегрузок, делает ее эффективной. Исключительно важную роль играет социальное перераспределение доходов, основанное на всеобщих социальных правах граждан. Предоставляемые государством пособия учитывают практически все возможные риски и являются достаточно весомыми. Весьма важным и широким является также спектр социальных услуг, особенно помощь в содержании, уходе, воспитании детей и забота о пожилых. Все это делает скандинавскую модель привлекательной.

Консервативно-корпоративная модель не предполагает высокого уровня занятости. Система социальной защиты финансируется здесь через социальные взносы с заработной платы и с прибыли нанимателей. Социальное перераспределение осуществляется в меньших масштабах, чем в скандинавском варианте. Определяющую роль в приобретении социальных прав играет профессиональный статус. Большое значение имеет также семейный статус, а вместе с ним – семейное перераспределение. Права трудящегося распространяются на его семью, от количества членов которой зависят число и размер возможных пособий. Фактически социальное страхование направлено на поддержание такого типа семьи, в котором главная роль принадлежит мужчине.

Расцвет государства всеобщего благоденствия пришелся на 1945—1975 гг., которые французский социолог Ж. Фурастье определил как «славное тридцатилетие». По мнению английского историка П. Джонсона, этот период был «одним из самых поразительных в истории», временем «небывалого социального и экономического расцвета». Шведский социолог Г. Эспинг-Андерсен назвал его золотым веком капитализма.

В основу государства всеобщего благоденствия был положен исторический компромисс между трудом и капиталом, корпоративный договор между государством, бизнесом и профсоюзами. Благодаря этому оно смогло обеспечить экономический рост, невиданный по своей устойчивости и продолжительности, полную занятость, растущие доходы, подъем благосостояния, расцвет образования, уверенность в будущем.

Однако с начала 70-х гг. это государство стало пробуксовывать. Ослаблению государства всеобщего благосостояния способствовали многие причины: чрезмерные военные расходы, растущие затраты на экологию, разразившийся в 1973 г. мировой энергетический кризис, конкуренция дешевых товаров из Японии, просчеты в финансово-экономической политике. Спад в экономике и падение прибыли побудили капитал пересмотреть существующий компромисс, навязать обществу новый договор, в котором позиции профсоюзов и лиц наемного труда были существенно ослаблены.

Переломный момент наступил в 1979 г., когда премьер-министром в Англии стала М. Тэтчер. Она провозгласила новую экономическую и социальную политику, получившую название неолиберализм или ультралиберализм, рыночный фундаментализм. Ее основные компоненты таковы: подавление профсоюзов, приватизация, демонтаж государства всеобщего благоденствия, полная свобода рынка при минимальном вмешательстве государства. Эти цели в общем и целом были ею достигнуты.

С избранием в 1980 г. президентом США Р. Рейгана эта страна пошла по пути Англии. Постепенно в той или иной мере на путь неолиберализма встали и страны, где у власти были социал-демократы, в частности Франция. Эта эволюция началась в 1981 г., когда президентом был избран социалист Ф. Миттеран, и, по сути, продолжается поныне.

В 1997 г. в Англии, после 18 лет правления консерваторов, к власти вернулась лейбористская партия во главе с Т. Блэром. Во время предвыборной кампании Блэр не раз говорил о необходимости модернизировать базовые принципы, обещал повышение налогов на высокие доходы, индексацию минимальной зарплаты и пособий по безработице, увеличение социальных расходов, подъем уровня жизни самых бедных и т. д. Однако после прихода к власти заявленный «третий путь» вылился в заметный сдвиг вправо, а обещания в социально-экономической области оказались забытыми. Вместо равенства доходов Блэр стал развивать традиционную тему равенства шансов. Он отказался также от двух важнейших элементов политики социал-демократии послевоенного времени: вмешательства в промышленную политику и сотрудничества с профсоюзами. В целом правительство Т. Блэра продолжило неолиберальную политику прежних правительств консерваторов.

Под воздействием неолиберальных реформ капитализм претерпел глубокие изменения. Прежний капитализм был по своей сути фордистско-кейнсианским. Ему был присущ фордистский подход к зарплате, предусматривающий ее постоянный и последовательный рост на основе компромисса между трудом и капиталом. Капитализм опирался на активную экономическую политику, в основе которой лежали кейнсианские принципы государственного регулирования, обеспечивающие рост спроса на производимую продукцию и повышение покупательной способности населения. Его финансовая система покоилась на банковских кредитах предприятиям под низкую процентную ставку, что создавало благоприятные условия для накопления промышленного капитала. Наконец, капитализм имел государство всеобщего благосостояния, ядро которого составляла система социальной защиты, осуществляющая перераспределение богатства и обеспечивающая солидарность социальных групп. Государство выступало в качестве основного скрепляющего стержня всех структур и общества в целом.

Либералы поставили в вину государству то, что оно, по их мнению, является громоздким, дорогостоящим и неэффективным, лишено гибкости, а его вторжение в экономику вызывает расстройство тонких рыночных механизмов. Они упрекают это государство в том, что оно подавляет индивидуальную инициативу, превращает граждан в пассивных и безответственных людей, ждущих «социальной манны» и не прилагающих должных усилий в поисках работы. Его обвиняют в коррупции, в том, что оно перестало быть выражением общего интереса, а превратилось в средоточие личной выгоды. Против государства выдвигается тот тезис, что сама административная система управления устарела, что моноцентризм власти уходит в прошлое, уступая место децентрализации власти.