Аркадий Блинов - Аналитическая философия

В экземпляре ЛФТ, принадлежащего Ф.П.Рамсею, Витгенштейн, поясняя этот афоризм, записал: «Предложение “Существует n вещей таких, что...” в качестве своего значения преполагает то, что мы пытаемся утверждать, говоря “Существует n вещей”» (Lewy C. A Note of the Text of the Tractatus // Mind, 1961, vol.61). На существование предметов указывает вхождение определенного символа (предметной переменной) в предложение под знаком, выражающим общность, что не требует эксплицитного, т.е. в особом предложении, выражения их существования. Само по себе использование переменных показывает возможность существования их значений.

Здесь просматривается интересная аналогия с Расселом, особенно если учесть предыдущее примечание. По сути дела, подпадение чего-то под формальное понятие предмета заменяет функцию знания по знакомству в ее расселовском понимании. Правда, у Витгенштейна эта функция лишена теоретико-познавательного значения. Бессмысленность приписывания существования тому, что подпадает под формальное понятие предмета, и его простота выводятся из свойств синтаксической структуры, а не постулируется на основании эпистемологических предпосылок. То есть бессмысленность выражения “Сократ существует” связана не с тем, что значение имени ‘Сократ’ дано нам в непосредственном знакомстве, но с тем, что оно подпадает под формальное понятие предмета, с которым не могут комбинироваться выражения общности.

Ср.: «То, что правила грамматики не являются эмпирическими пропозициями, ясно из того факта, что не имеет смысла спрашивать об их истинности или ложности» (Maslow A. A Study in Wittgenstein’s Tractatus.– University of California Press, Berkeley and Los Angeles, 1961.– P.24). К этому утверждению добавим, что правила грамматики не являются не только эмпирическими предложениями, они вообще не являются предложениями. Вернее, любая попытка сформулировать их явно приводит к бессмысленным псевдопредложениям. Из позиции Витгенштейна вытекает принципиальная невозможность метаязыка, как способа описания синтаксиса и семантики языка более низкого уровня. Принципиальную невозможность, вытекающую из этой позиции, просмотрел Рассел, который во Введении к ЛФТ (С.26) предлагает иерархию языков для решения проблемы показанного. Но показанное – это не то, что может быть сказано на более высоком уровне. Показанное – это то, что вообще не может быть сказано. Это то, что предполагает язык любого уровня, для того чтобы быть языком.

Когда Рассел объясняет работу Витгенштейна с точки зрения построения идеального языка (Введение, С. 11), он вполне прав, но лишь в том отношении, что это касается гипотетических конструкций. Но с точки зрения действительной реализации гипотетической конструкции Рассел неверно понимает задачу ЛФТ. Синтаксис идеального языка должен проглядывать в синтаксисе языка действительного. Понимание логической целесообразности задает способ функционирования всякого языка.

Дневники 1916-1918. С.87.

Единственно известный нам способ решения данной проблемы предлагает Г.Л. Финч, который разводит значения знаков естественного и идеального языка по разным уровням реальности. В частности он пишет: «Объекты, вещи и сущности имеют общим то, что они могут вступать в структурные отношения: объекты с объектами, вещи с вещами, сущности с сущностями [2.01]. Фактически, они представляют собой три разновидности ‘единств’ – формальное, физическое и феноменальное» (Finch H.L. Wittgenstein – the Early Philosophy: an Exposition of the Tractatus.– New York: Humanities Press, 1971.– P.9). Другими словами, Финч подразумевает, что синтаксис языка, сохраняя общие черты, сообразуется с той онтологией, с которой он имеет дело, т.е. описание феноменальной реальности фиксирует в качестве значения имен феномены; описание физической реальности фиксирует в качестве значения имен физические объекты и т.д. Но здесь непроясненным остается вопрос, каким образом соотносятся эти типы реальности, как от одного значения имени можно перейти к другому. К тому же остается проблема, каким образом возможность определения значений зависит от постулирования различных типов реальности. Но как можно было бы решить эту проблему? Очевидно, только допуская онтологические или эпистемологические предпосылки, что выходит за рамки собственно логики.

Дневники 1916-1918. С.80.

Там же.

Там же. С.92.

Там же. С.91.

Пассмор Дж. Сто лет философии. М., «Прогресс-Традиция», 1999. С.284-285.

См., напр.: Schlick M. Meaning and Verification. – The Philosophical Review, 45, 1946. P.152.

Ibid. P.155.

В терминологии М. Шлика речь идет о классе так называемых констатаций (Konstatierungen).

Тондл Л. Проблемы семантики. М., «Прогресс», 1975. С.268-269.

Ramsey F.P. Foundation of Mathematics. P. 275.

Карнап Р. Значение и необходимость. М., ИЛ, 1954. С.22.

Там же, с. 9-10.

Там же, с. 29.

Neurath O. 'Sociology and Physicalism' – in: Ayer A.J. (ed.) Logical Positivism. P. 291.

Neurath O. 'Protocol Sentences' – in: Ayer A.J. (ed.) Logical Positivism, pp. 204 and 206.

См.: Hempel C.G. 'On the Logical Positivists' Theory of Truth' – Analysis, v.2, No.4, 1935. Pp. 49-59.

См.: Carnap R. Logical Syntax of Language. N.Y., 1937.

См.: Hempel C.G. 'On the Logical Positivists' Theory of Truth', р.56.

Hempel C. 'Studies in the Logic of Confirmation' – in: Aspects of Scientific Explanation, New York, The Free Press, 1965. P. 42.

Davidson D. Empirical Content. – In: Truth and Interpretation (ed. by E. LePore) Ox., 1986. P. 325.

См.: Hempel C. G. «Comments on Goodman's Ways of Worldmaking» – Synthese, 45 (1980), рр. 193 199.

Schlick M. Philosophical Papers. V. I. (Vienna Circle Collection, v.11) Dordrecht, 1979. P.177.

См.: Howard D. Einstein, Kant, and the Origins of Logical Empiricism – Salmon W., Wolters G. (editors) Logic, Language, and the Structure of Scientific Theories. University of Pittsburg Press, 1994.

Schlick M. Philosophical Papers. V. I. Pp.323-324.

Ibid. P.324.

Reichenbach H. The Theory of Relativity and A Priory Knowledge. Berkeley, 1965. P.45.

Ibid. P.46.

Ibid. P.47.

Учения стоиков и брентанистов – это крайние вехи на долгом пути номиналистического подхода к созданию теории суждений, усматривавшего в суждении прежде всего предмет, который судится. В Новое время предшественниками Брентано были, как известно, Гоббс и Лейбниц.