Маршалл Мак-Люэн - Понимание медиа: Внешние расширения человека

До появления колесного транспорта существовал простой принцип абразивного волочения; колесам как средствам передвижения предшествовали полозья и лыжи, в точности как полному и свободному вращательному движению гончарного круга предшествовало абразивное, полувращательное движение оси и бура, управляемых рукой. Нужен был момент перевода, или «абстрагирования», чтобы отделить возвратно-поступательное движение руки от свободного движения колеса. «Нет никаких сомнений, что понятие колеса возникло первоначально из наблюдения того, что бревно легче катить, чем толкать», — пишет Льюис Мэмфорд в книге «Техника и цивилизация» . [246] Mumford L. Technics and Civilization N. Y. Harcourt, Brace & World, 1963 Некоторые могли бы возразить, что катание бревна ближе к возвратно-поступательной работе рук, чем к круговому движению ступни, и что оно вовсе не обязательно должно было быть переведено в технологию колеса. В условиях стресса естественнее было бы сфрагментировать собственную телесную форму и позволить какой-то ее части перейти в другой материал, нежели переводить в другой материал какие бы то ни было движения внешних объектов. Расширение наших телесных поз и движений в новые материалы посредством вынесения их наружу постоянно вытекает из нашего стремления к увеличению власти и могущества. Большинство телесных напряжений толкуются как потребности в вынесении наружу функций сохранения и мобильности, какое происходит в случае речи, денег или письма. Вся суть утвари и инструмента состоит в капитуляции перед этим телесным напряжением посредством расширения тела вовне. Потребность в сохранении и портативности можно без труда разглядеть в вазах, сосудах и «огнепроводных шнурах» (сохранении огня).

Возможно, главная характерная черта всех орудий труда и машин — экономия жеста — есть непосредственное выражение того или иного рода физического давления, заставляющего нас вынести наружу, или расширить, самих себя, будь то в слова или колеса. Человек может выразить это стремление цветами, плугами или локомотивами.

Игнац из «Сумасшедшего Кота» [247] «Сумасшедший Кот» (Krazy Kat) — популярный комикс художника Джорджа Херримана. Главный образ (Сумасшедшего Кота) был создан в 1910 г.; публикация комикса началась в 1913 г. и продолжалась около 30 лет. В 20-е годы этот комикс был самым популярным среди интеллектуалов; ходят легенды, что президент США В. Вильсон любил рассматривать его перед заседаниями кабинета. В 1926 г. по мотивам комикса был поставлен балет (автор — Дж. О. Карпентер). Издание комикса в твердой обложке сопроводил предисловием известный поэт-авангардист Э. Э. Каммингс. Игнац — герой комикса, мышонок. выразил это стремление кирпичами.

Одно из самых передовых и изощренных своих применений колесо нашло в кинокамере и кинопроекторе. Знаменательно, что эта тончайшая и сложнейшая группировка колес была изобретена ради того, чтобы выиграть пари и доказать, что иногда от земли одновременно отрываются все четыре ноги бегущей лошади. Это пари было заключено в 1889 году между одним из пионеров фотографии Эдвардом Мибриджем [248] Мибридж (Muybridge) Эдвард (1830–1904) — американский фотограф. После спора, описываемого Маклюэном, Мибридж, оттачивая технику, продолжал исследовать движения животных и человека и изобрел специальный прибор для проекции изображения на экран («зоопраксископ»), ставший предшественником современного кинопроектора. и владельцем лошадей Леландом Стэнфордом. Для начала установили в ряд несколько фотоаппаратов, каждый из которых должен был фиксировать застывшее положение копыт бегущей лошади. Из идеи механически реконструировать движение ног возникли кинокамера и кинопроектор. Колесо, родившееся как расширенная нога, совершило огромный эволюционный прыжок в кинотеатр.

Благодаря необычайному ускорению расставленных в ряд сегментов кинокамера наматывает реальный мир на катушку, чтобы позднее раскрутить его и перевести на киноэкран. То, что кино воссоздает органический процесс и движение путем доведения до точки обращения механического принципа, есть образец, проявляющийся во всех расширениях человека, абсолютно во всех, когда они достигают наивысшей точки своего развития. Благодаря ускорению самолет скручивает в себя автодорогу. В момент взлета дорога исчезает в самолете, и он становится ракетой, самодостаточной транспортной системой. В это мгновение колесо вновь втягивается в форму птицы или рыбы, в которую самолет превращается, взмывая в воздух. Глубоководным аквалангистам не нужны пути и дороги; они утверждают, что их движение сродни полету птицы; их ноги перестают существовать как то поступательное, последовательное движение, которое служит источником вращательного движения колеса. В отличие от крыла или плавника, колесо линейно и требует дороги для своего завершения.

Именно тандемное соединение колес создало трехколесный, а затем двухколесный велосипед; ускорившись благодаря сцеплению с визуальным принципом мобильной линейности, колесо приобрело новую интенсивность. Велосипед поднял колесо в плоскость аэродинамического баланса и не слишком-то окольно привел к созданию самолета. Не случайно братья Райт [249] Райт (Wright) братья: Уилбер (1867–1912) и Орвилл (1871–1948) — американские изобретатели, авиаконструкторы и летчики. В молодости содержали небольшую типографию в Дейтоне, потом открыли мастерскую по ремонту велосипедов. В конце XIX в. увлеклись идеей создания летательных аппаратов, а в 1903 г. совершили первый в мире успешный полет продолжительностью 59 секунд на сконструированном ими самолете. В последующие пять лет усовершенствовали конструкцию самолета, совершили первый полет по кругу продолжительностью 38 минут, а затем первый полет с пассажирами на борту. В 1909 г. организовали первую в США компанию по производству самолетов. были велосипедными механиками, а первые аэропланы чем-то напоминали велосипеды. Трансформации технологии имеют характер органической эволюции, поскольку все технологии — расширения нашего физического бытия. Сэмюэл Батлер вызвал огромное восхищение у Бернарда Шоу своей интуитивной догадкой, что эволюционный процесс был фантастически ускорен переходом в машинный режим. [250] Дарвиновская теория эволюции, изложенная в «Происхождении видов» (1859) оказала огромное влияние на интеллектуальное развитие С. Батлера, подвигнув его, в частности, отказаться от сана священника. Хотя позднее он отверг и дарвинизм (из-за упразднения им идеи Бога), эволюционные идеи получили в его творчестве весьма неожиданное продолжение. В статьях, опубликованных в 60-е годы в новозеландской газете «Пресс», Батлер развил эти идеи в контексте взаимоотношений между механизмом и жизнью. В статье «Дарвин среди машин» (1863) машины рассматривались как живые организмы, соревнующиеся с человеком в борьбе за существование. В статье «Lucubratio Ebria» (1865) была высказана противоположная идея, что машины — это внетелесные расширения человека, развитие которых увеличивает мощь и совершенство человеческого организма. Эти идеи, сложившиеся в конце концов в альтернативную дарвиновской теорию эволюции, получили более детальную разработку в романе «Едгин», а также научных работах Батлера: «Жизнь и привычка: очерк о более полном взгляде на эволюцию» (1878), «Эволюция, старая и новая» (1879), «Бессознательная память» (1880), «Удача или коварство: основные средства органического видоизменения?» (1887). Однако Шоу беззаботно оставил существо дела в этом восхитительно непроницаемом состоянии. Сам Батлер по крайней мере указывал, что машинам косвенную способность к воспроизводству дает их последующее влияние на те тела, которые их породили, исторгнув их из себя наружу. Наша реакция на возрастающую мощь и скорость наших расширенных тел рождает новые их расширения. Каждая технология создает в сотворивших ее людях новые стрессы и потребности. Новая потребность и новая технологическая реакция рождаются из тех объятий, в которые заключает нас уже существующая технология; и этот процесс не прекращается.