Станислав Лем - Диалоги

ФИЛОНУС. Такое влияние сингулярности на судьбы общности возможно только в определенных системах. «Идеальная» система как раз и призвана в предельно возможной степени оградить социодинамику от «топологических» и «каталитических», как ты их называешь, факторов. Судьбы общности не могут, не должны зависеть от того, возглавляет ли ее «высокий ум» или простые обыватели. Социологическое конструирование было бы невозможно, если бы судьба каждой конструкции зависела от счастливого случая, от рождения и свершения политической карьеры одаренных личностей. Максимальное количество степеней свободы в рамках «идеального» общества не может означать передачи права на вершение судеб общества в руки тех или иных личностей. Максимум параметров (например, количество степеней свободы) в общественной системе – это нечто совершенно иное, чем их, параметров, оптимум, обусловливающий устойчивость структуры и процессов. Уверяю тебя, Гилас, об этом мы могли бы говорить часами. Поэтому позволь, мы все-таки вернемся к нашей теме.

ГИЛАС. Ни за что не соглашусь. Твое нежелание признать, что сингулярность влияет на судьбы общности, означает ни много ни мало, как запрет на любое «политизирование» в рамках так называемой идеальной системы, и это для предотвращения отступлений от линейности, то есть таким образом – ограничение степеней свободы, навязанное общности во имя сохранения и упрочения структуры системы. Скажи, пожалуйста, в чем же такие установки лучше поведения тиранов?

ФИЛОНУС. Но, Гилас, ведь если мы создадим «идеальную» систему – а скорее оптимальную, – то должны же мы уберечь ее от распада или превращения в систему, по различным соображениям худшую (например, подверженную осцилляции). Суть в том, чтобы защита заключалась в создании принципов действия определенного общественного автоматизма, а не репрессивной силы! С того момента, когда конструирование системы опирается на данные научной теории, уже не остается места для произвольных человеческих устремлений, то есть для какого-нибудь, скажем, многопартийного политиканства. Вот, представь себе строительство атомного реактора, которое осуществляется не по единому плану, разработанному на основе физической теории, а зависит от конкурирующих «программ», предлагаемых ad hoc отдельными физиками. Такое строительство закончится либо взрывом атомного реактора, либо ничем. Подобным образом, если мы считаем, что детский церебральный паралич лучше всего лечить прививкой, мы не можем позволить, чтобы вместо нее разные доморощенные целители применяли «заговоры» и ненужные магические процедуры. Политики, с точки зрения научной социологии, – это знахари общественных заболеваний или (в лучшем случае) не обладающие теоретическими знаниями, опирающиеся на интуицию практики. Если, осознавая роль науки во всех областях, мы не будем учитывать ее разработок, понятных всем людям, в области общественных отношений, то окажемся в эпохе, предшествующей рождению Маркса, дорогой мой! Когда астроном утверждает, что Солнце находится на расстоянии ста пятидесяти миллионов километров от Земли, значит ли это, что подобное утверждение человечеству «навязывается»? Твои возражения – методологический нонсенс, они свидетельствуют только о том, какое гигантское иррациональное сопротивление предстоит преодолеть в человеке, чтобы он оказался готов признанию проистекающих из этого последствий.

ГИЛАС. Ты прав. Я переборщил. Однако я чувствую, что мои доводы... Подожди. Понял! Твоя забота о том, чтобы личность в рамках «идеальной» системы не могла узурпировать права устанавливать согласованность внутри системы, имеет характер чисто, скажем так, формальный. Для тебя важно не допустить возникновения статистической флуктуации действий настолько сильной, что она могла бы превратить структуру динамически устойчивую в неустойчивую. Однако так же, как и теория астрономии сохраняет свою обязательность, свою актуальность на возможно более длительный период времени, точно так же и социологическая теория должна обладать масштабом долгосрочного предвидения. Если мы заглянем в бездну времени, разверзающуюся перед человечеством, то мы придем к убеждению, что современная фундаментальная мотивация индивидуальных и коллективных действий, гнездящаяся в экономике, в будущем отомрет. Автоматизированное производство, атомная энергетика и термоядерный синтез принесут людям практически неограниченное количество разнообразных материальных благ. И что тогда? Новое, не столько «вне»-, сколько «над»– экономическое содержание человеческой деятельности, наполнив общественную структуру, оставит свой след также и на ней самой – на этой структуре, я имею в виду. Упрощенное до предела удовлетворение всех потребностей уничтожает активизирующее человека действие экономических факторов. Поскольку никакая теория не в состоянии предугадать психологического содержания, мотивации действия, установок культуры и цивилизации, которые будут определяющими в эпоху освобождения от экономической мотивации деятельности, следует признать, что этого не сможет сделать и теория «социологических конструкций», и поэтому ее «идеальная» система будет всего лишь одним из этапов на пути от общества, быт которого определен экономикой, к такому, которое вынуждено вырабатывать новые цели и задачи – каких мы сегодня даже представить себе не можем.

ФИЛОНУС. Ты несколько другими словами говоришь о том, что я сказал в нашей предыдущей беседе. Никакая система межчеловеческих отношений не может быть вечной. Теория астрономии актуальна на протяжении миллиарда лет. Социологическая, быть может, лишь на протяжении столетий. Это связано с нелинейностью общественных систем. Говоря о том, что теория будет актуальной в этом промежутке времени, я имею в виду только ее возможности прогнозирования, то есть способность конкретно определить (предвидеть) все общественные процессы. Что же касается дальнейшего возможного состояния, без математического обоснования вероятности его осуществления, то теория наверняка не окажется столь бессильной, как, по-моему, ты предполагаешь. Конечно, ты прав, говоря, что мы не можем предвидеть, каким будет содержание человеческих коллективных действий через десять тысяч лет. Однако, основываясь на факте относительной неторопливости биологической эволюции вида и предполагая, что за это время не произойдет принципиальной реконструкции нейронных сетей индивидуумов, иными словами, полагая, что общество по-прежнему будет состоять из людей – с биологической точки зрения, – очень похожих на наших современников, – исходя из этих предположений и опираясь на общую теорию социологии, мы сможем если не представить содержание будущей жизни, то по крайней мере определить ее возможные формы, то есть рассчитать возможные структуры. Откуда берется эта моя уверенность? Коротко говоря: это следствие, которое для социодинамики общества имеет сама структура нейронных человеческих систем. Динамизм структуры этих сетей обусловливает их целенаправленную (телеологическую) деятельность – в определении ценностей, символов и собственно поведения. Содержание символов, цели, признаваемые ценности могут быть самыми разнообразными, они могут отличаться друг от друга, как идеалы современников от «идеалов» неандертальца, однако фундаментальные свойства функционирования нейронных сетей принципиальным изменениям не подвержены. Общественная система, состоящая из элементов с подобными характеристиками, должна обнаруживать – невзирая на мотивационное, экономическое или внеэкономическое содержание действий – ряд самых общих закономерностей, а эти постулаты теория в состоянии обрисовать. Приведу тебе пример того, какой эффект частичного освобождения от экономической мотивации действий могла бы предвидеть теория. В странах с наиболее высоким на сегодняшний день уровнем жизни происходит парадоксальное на первый взгляд явление «беспричинного» бунта определенных анархических групп молодежи, стремящихся уничтожить существующий порядок, существующие ценности во имя самого уничтожения, противостояния, бунтарства. Никакого другого смысла в этих действиях усмотреть невозможно. Эта молодежь не должна заботиться о существовании, ей не нужно делать карьеру или зарабатывать средства на содержание себя в данной системе. С экономической точки зрения, поведение этой молодежи иррационально и беспочвенно. Предполагаемая теория, исходя из общей теории нейронных сетей, предусмотрела бы подобную ситуацию как проявление воли к целенаправленной деятельности и творческого переосмысления в условиях, когда слабеет экономическая мотивация действий. В обществе, достигшем значительного благосостояния, где господствует развитое общественное согласие, личность, усматривающая свою общественную задачу в поисках непредвиденных результатов и в открытии новых ценностей (а такими личностями чаще всего являются молодые люди), должна обладать определенными интеллектуальными способностями. Если она ими не обладает и в связи с этим не в состоянии преодолеть уровень посредственности, чтобы оказаться среди создающих новые материальные и духовные ценности, – эта личность, влекомая жаждой деятельности, если ей недостаточно простора для реализации творческих способностей, может дать выход своей жажде, лишь противопоставляя себя тому, что существует. Единственным «открытием» и «ценностью», единственным руководством к действию тогда неотвратимо становится уничтожение ценностей и порядка, которые существовали до этого. Разумеется, я упрощаю, даже ужасающим образом бесповоротно вульгаризирую. Индивидуальный психологический анализ подобных событий, по-видимому, прояснил бы нам больше – но для теории, по своей природе статистической, важны не отдельно взятые случаи, а именно общие закономерности, которые – осмелюсь утверждать – можно будет описать, абстрагируясь от конкретного содержания, формальными математическими средствами, исследуя динамическое соответствие или несоответствие единичных сетевых процессов процессам, происходящим в структуре данной системы. Потому что количество формальных процессов, количество возможных вариантов переключения, возбуждения, торможения в нейронной сети несравнимо меньшее, чем количество вариантов возможного содержания всех этих процессов, и подобным образом ограничено количество возможных и одновременно устойчивых общественных структур – решение подобных проблем не должно представлять таких трудностей, какие обнаружили бы традиционная психология и традиционный подход в отношениях личности и общества. А теперь ты, наверное, все же позволишь мне вернуться к нашей теме, более скромной, чем эти широкомасштабные, но неизбежно слишком общие рассуждения.