Марк Роулендс - Философ на краю Вселенной. НФ–философия, или Голливуд идет на помощь: философские проблемы в научно–фантастических фильмах

О каждом из нас, как я уже заметил, могут быть рассказаны две истории: одна будет отражать взгляд изнутри, а другая извне. Называя события, случающиеся с нами, «историями», я не намереваюсь их принизить или выказать к ним недоверие. Большинство из них не выдумка, а правда. Но нам трудно осознать, что оба взгляда могут отражать реальность. Взгляд извне кардинальным образом меняет нашу роль в сюжете. Вместо главной нам отводится незначительная эпизодическая роль. Когда мы смотрим на себя изнутри, кажется, что все события происходят вокруг нас, но стоит переменить точку зрения, и все преображается: становится ясно, что мы — одни из многих, персонажи, чье появление на сцене зависит от других, и мы не имеем влияния на происходящее. То, что мы считаем основой своей жизни, наши желания, планы, проекты, цели — все, что можно назвать мотивацией, — результат действия сил, над которыми мы не имеем ни малейшей власти. Начинает казаться, что нам достались роли, написанные автором, которого мы не знаем. И о содержании пьесы, в которой мы оказались, нам тоже ничего не известно.

Столкновения двух точек зрения иногда называют человеческими ситуациями. Почему? — спросите вы. Просто в таких случаях люди занимают не совсем обычное положение. И дело не в том, что мы видим ситуацию изнутри, — она может казаться такой же многим людям. Ведь, чтобы получить внутреннюю картину происходящего, нужно обладать сознанием, а оно есть у каждого человека. А историю, представляющую взгляд извне, можно рассказать обо всем, существующем в этом мире. Людям, обитающим на этой планете, дана исключительная способность сравнивать обе точки зрения и определять, какие крупицы истины проникли из одной истории в другую. Как сказал немецкий философ—экзистенциалист XX века Мартин Хайдеггер, «человек — это существо, для которого собственное существование находится под большим вопросом». [4] Мартин Хайдеггер. «Бытие и время», 1926. Кажется, что обе точки зрения отражают правду: с одной стороны, мы находимся в центре событий, играя важную роль; с другой — выброшены в чуждый мир в результате взаимодействия мощных неуправляемых сил, природу которых мы плохо понимаем. Но разве возможно совместить две противоположные точки зрения? Могут ли обе быть истинными? Нет. Кажется, нет.

Согласно одному из взглядов, философия — это форма терапии, цель которой — освобождение от тревожности, возникающей в результате вовлечения в жизненные ситуации. [5] Идея философии как одного из способов терапии тесно связана с именем австрийского философа XX века Людвига Витгенштейна, который нуждался в лечении, как и любой другой философ. См. его «Философские исследования», Оксфорд, Блэкуэлл, 1953. Мне близка другая аналогия: идея философии как концептуальной навигации. Все самые интересные, стоящие внимания философские проблемы всегда основывались на ситуации абсурда. Есть две истории, рассказывающие об одном событии и затрагивающие наше представление о себе. Обе кажутся верными. Мы не можем найти погрешность ни в одном из вариантов видения этой ситуации. Но они не могут быть верны оба, потому что несовместимы. Философская проблема возникает из столкновения того, что должно быть и одновременно не может быть. Это должно быть так, но не может быть так. Там, где мы встречаем комбинацию должно быть и не может быть, мы имеем дело с философией. Ведь, когда истории не сцепляются друг с другом, мы чувствуем, как сказал бы Людвиг Витгенштейн, что потерялись и не видим дорогу. Занятия философией похожи на блуждания в темном густом лесу. Задача философа — найти выход из этих дебрей.

Чудище Франкенштейна провело очень много времени, блуждая в этом лесу. Все мы прекрасно помним эту историю. Франкенштейн создал монстра, который не получил имени; поэтому его называли «монстр Франкенштейна» или просто «существо». После многообещающего начала, показавшего его недюжинные способности, монстр бросает занятия и начинает терроризировать население маленького европейского городка. В результате активной разрушительной деятельности «существа» число жителей городка сократилось, и население обратилось с просьбой о помощи к Франкенштейну. Тот кладет этому конец, убивая чудовище, которое, однако, оживает в многочисленных продолжениях. У этой истории есть множество вариантов, различающихся нюансами и изобразительными средствами в продолжениях фильма «Франкенштейн» (1933): «Невеста…», «Возвращение…», «Месть…», «Молодой…» и другие. Все эти фильмы представляют собой исследование конфликта между восприятием изнутри и извне, о котором мы начали говорить раньше.

В наше поверхностное время историю Франкенштейна часто трактуют как притчу о морали, осуждение человеческого высокомерия и самонадеянности, стремления играть роль Бога и т. д. Иногда, как отражение обычного человеческого самодовольства, встречается такое толкование этой истории: человек неповторим; он больше, чем физическое тело, поскольку у него есть душа, и т. д. Все эти интерпретации притягательны своей поверхностной простотой и легкостью. Мы сможем научиться большему, если сосредоточимся не на Франкенштейне и его попытке сыграть роль Бога, не на мысли о своей «особенности». Полезной будет попытка принять точку зрения монстра.

Пожалуй, я остановлюсь на чудище, которого сыграл Роберт Де Ниро в 1994 году в версии Кеннета Браны под названием «Франкенштейн Мэри Шелли» («Mary Shelley's Frankenstein», 1994). Я выбрал именно этот фильм, а не его знаменитого предшественника с лучшим, по мнению большинства, монстром, которого сыграл Карлофф, по двум причинам. Во—первых, при попытке перенести лучшие традиции британского театра на кинопленку, Кен и Хелена Картер в версии 1994 года отчаянно переигрывают, что делает этот фильм забавнее, чем предыдущие версии. Во—вторых, что важнее, монстр, сыгранный Де Ниро, интеллектуально изощрен и эмоционально чувствителен. Он лучше представляет себе происходящие события. Другие монстры, ведущие свою родословную от сыгранного Карлоффом, были больше похожи на бесчувственных роботов, чем на людей, пусть и несуразных. Конфликт между историей, увиденной монстром изнутри, и ее восприятием другими, поможет осознать суть многих человеческих ситуаций.

Давайте сначала посмотрим на ситуацию изнутри. Поставьте себя на место бедного монстра. Вы появляетесь на свет и сразу начинаете тонуть в плаценте, взятой у огромного количества женщин и заполняющей металлическое лоно. Когда измученный, ничего не понимая, вы наконец выбираетесь оттуда, какой—то сумасшедший в приступе запоздалого раскаяния начинает гоняться за вами с топором с явным намерением убить. Вас ударяют по голове, подвешивают за шею на толстенной веревке и оставляют умирать. Не правда ли, печальные обстоятельства рождения, напоминающие о том, что человек выброшен в этот мир?