Андрей Столяров - Освобожденный Эдем

Конечно, это пока лишь очень приблизительная картина возникновения будущего. Необходим специальный инструментарий, который позволил бы нам влиять на метаморфоз текущей реальности. Необходима связная совокупность действий по перестройке нынешних структур бытия в принципиально иные. Тем более, что, согласно синергетическим представлениям о развитии, переход к конкретной версии будущего (к новому аттрактору, новой исторической целостности) в момент ветвления (бифуркации) не является изначально заданным. Он зависит от множества случайных факторов. К тому же мы не в состоянии гарантировать полноту базиса, образованного локусами. И еще меньше — линейную зависимость их проявления. То есть, один и тот же локус (компьютерная сеть, например) может быть связан сразу с несколькими цивилизационными трендами и наоборот — один тренд может рассматриваться как продукт целого набора локусов.

Принцип аспектной неопределенности указывает, что будущее системы неоднозначно.

Однако социомеханика, лежащая в основе данного метода (механика локусов, трендов, версий будущего, цивилизационных фаз и фазовых переходов) дает надежду на то, что теперь этот процесс удастся, хотя бы частично, технологизировать. Есть надежда на то, что его удастся в какой-то мере взять под контроль и от мистических социальных прозрений, как правило деструктивных, перейти к реальному управлению будущим. Во всяком случае, избавиться от примитивного детерминизма, от фатализма и волюнтаризма, присущих нашему представлению о грядущем.

Пока эти надежды не слишком оправдываются. «Человеческая цивилизация похожа на корабль, построенный без плана. Постройка удалась на диво. Цивилизация создала мощные двигатели и освоила недра своего корабля — неравномерно, правда, но это-то поправимо. Однако у корабля нет кормчего. Цивилизации недостает знания, которое позволило бы выбрать определенный курс… вместо того чтобы дрейфовать в потоках случайных открытий… По всей вероятности, мы просто осуществляем то, что возможно уже сейчас. Наука впутана в игру с Природой, и хотя она выигрывает одну партию за другой, но до такой степени позволяет втянуть себя в последствия выигрышей, так эксплуатирует каждый из них, что вместо стратегии применяет тактику… Парадокс состоит в том, что чем больше будет в грядущем этих успехов, этих выигрышей, тем затруднительней станет ситуация, поскольку — как мы уже показали — не всегда можно будет эксплуатировать все, что мы приобретаем… Речь идет о том, чтобы цивилизация обрела свободу стратегического маневрирования в своем развитии, чтобы она могла определять свои пути» 17.

Слова, сказанные полвека назад, верны и сейчас.

Добавить к ним можно лишь следующее.

До сих пор в европейском сознании боролись два взгляда на будущее. Согласно первому, будущее — это прекрасно, это новый счастливый мир, где будут решены все проблемы. Приход будущего надо приветствовать. Согласно второму, будущее — это ужасно, это мир кошмарный, безжалостный, где человечество будет истерзано жестокими чудесами. Прихода будущего следует опасаться.

Правильным оказалось и то, и другое.

И, вероятно, настало время отказаться от крайностей. Не стоит возлагать на будущее слишком много надежд, которые все равно не оправдываются, но и не стоит, подобно детям, шарахаться от теней, блуждающих в тумане неопределенности.

Следует, наконец, безбоязненно «посмотреть в глаза чудовищ».

Возможно, в их желтых неподвижных зрачках мы увидим будущее.

Трагедии мирового масштаба разворачиваются по-разному. Нередко они начинаются с малозначительных, практически незаметных событий, на которые обыденное сознание просто не обращает внимания. И только позже, когда будущие историки, роясь в архивах, проводят анализ причин, вызвавших глобальную катастрофу, становится ясным, что эти малозначительные события и послужили источником всех последующих пертурбаций.

Когда с генуэзского корабля, вернувшегося в 1347 году в Италию из зараженной чумой крымской Каффы (нынешняя Феодосия), сбежали на берег несколько корабельных крыс — явление совершенно обычное даже для наших дней — никто, разумеется, и представить себе не мог, что вместе с ними в Италию пришла «черная смерть» и что уже в ближайшие годы она снимет жатву со всей Европы. Около 25 миллионов жизней, почти половину тогдашнего населения, унесет эта внезапная эпидемия, добравшаяся на севере до Англии и Норвегии, на западе — до Португалии и Испании, откуда полутора веками позже двинутся первые корабли на завоевание мира, а на востоке — до самого центра Московского государства. Великие города Италии будут стоять пустыми, в Лондоне за короткий срок погибнет более половины его жителей, а по Риму будут бродить толпы босых, полуголых, кающихся грешников, «флагеллантов», стегающих себя кожаными плетьми и взывающих к Господу и Святой Деве об избавлении.

Точно также, в октябре 1917 года, когда одна из множества политических партий тогдашней революционной России вооруженным путем захватила власть в Петрограде, никто даже не подозревал, к каким последствиям приведет этот, как многим тогда казалось, незначительный эпизод. Предполагалось, что большевики продержатся всего несколько дней, несколько недель, в крайнем случае — несколько месяцев, после чего неизбежно уйдут и в стране восстановятся закон и порядок. Однако вопреки всем прогнозам, сделанным, кстати, людьми весьма умными и образованными, советская власть просуществовала почти три четверти века, победив сначала в опустошительной гражданской войне, пылавшей от Пскова до Владивостока, а затем осуществив грандиозный социальный эксперимент, приведший к возникновению «империи» СССР, появлению административно-государственной экономики, и сознательному уничтожению в лагерях миллионов людей.

Однако история предлагает нам и другие примеры — когда признаки надвигающейся катастрофы заметны буквально каждому, когда они очевидны настолько, что о них невозможно не знать, и когда, тем не менее, мировая трагедия разворачивается с какой-то дьявольской неотвратимостью.

Более восьми месяцев длилась «странная война» между Англией и Францией, с одной стороны, и фашистской Германией, рвущейся к мировому господству, — с другой. К тому времени были уже захвачены Чехословакия, Польша, Дания и Норвегия, уже Генеральным штабом Третьего рейха замысливалась операция «Морской лев», предполагающая вторжение в Великобританию, гарь мировой войны уже застилала небо Европы, а между тем солдаты французской армии и британских экспедиционных сил на линии Мажино пили шампанское, доставляемое им из тыла, слушали пластинки на патефонах, как будто даже не задумываясь о том, что их ждет. Они считали себя в безопасности. Иллюзия закончилась в мае 1940 года. Немецкие войска нанесли удар в обход линии Мажино — через Бельгию, Голландию, Люксембург, 14 июня без боя был сдан Париж, а 22 июня — знаменательная для Россия дата — на небольшой поляне в Компьенском лесу было подписано соглашение о капитуляции Франции.