Николай Бердяев - Духовные основы русской революции

Русское революционно-социалистическое движение не организует, а дезорганизует производство, оно в сущности враждебно труду. Русская «революционная демократия» под «буржуазией», которую она хотела бы истребить, понимает не класс капиталистов, не промышленников и торговцев, не обладающих имущественным цензом, а весь образованный, культурный мир, всех обладающих умственным цензом. К «образованным» злобная вражда еще сильнее, чем к «имущим». Это очень характерно. Социалистическая идеология всегда грешила тем, что она являлась идеологией бескачественного материального труда, что она отрицает в труде начало иерархическое, что она не дает соответствующего места качеству, способности, образованию и призванию, что она механически уравнивает трудящихся и исключает возможность подбора лучших и их преобладания в общественной жизни. Материалистический социализм, взятый в чистом и отвлеченном виде роковым образом ведет к подбору худших и к их преобладанию, он должен кончиться охлократией. Если и западный социализм, более культурный, грешит невниманием к значению квалифицированного, духовного труда, то социализм русский, обнаруживший совершенно варварскую природу, готов громить представителей этого высшего труда. Горы сравнять с долинами – вот пафос русского социализма. Это и есть «шигалёвщина», гениально раскрытая Достоевским в «Бесах». Это и есть «махаевщина», которая лет пятнадцать тому назад предугадала результаты русской революции и давала предельное выражение русскому социализму. Этим русским социализмом движет ненависть ко всякому возвышению, ко всякому духовному преобладанию. Третирование умственного труда, связанного с образованием и дарованием, как привилегии, которая должна быть свергнута, есть духовное падение и нравственное безобразие. Можно и должно бороться за повышение умственного, образовательного, культурного уровня рабочих и крестьян, трудящихся классов, и ужасно, что для этого так мало делалось и делается. Но недопустимо и в глубочайшем смысле слова реакционно во имя демократизации и уравнения понижать духовный уровень культурного слоя, жертвовать качеством во имя количества. Трудящийся народ должен облагораживаться и аристократизироваться – вот единственная желанная и допустимая форма демократизации. Поскольку в социалистическом рабочем государстве предполагается понижение уровня образования и принудительное культурное и духовное уравнение, оно является совершенно реакционным и мракобесным идеалом, оно будет угашением и порабощением человеческого духа.

Русская революция одержима страстью к уравнению, она движется черной завистью ко всякому возвышению, всякому качественному преобладанию, к более высокому духовному уровню. Потерявший веру и погрузившийся во тьму народ не хочет получать света от более просвещенных, он злобно отвергает всякую попытку просветить его. Ничто у нас не может идти сверху вниз. «Народ» вообразил, что он сам все может, все знает, что отныне все от него самого идет. «Народ» в разливе и торжестве большевизма прежде всего восстал против интеллигенции, и в этом есть справедливое возмездие за тот нигилистический яд, которым «интеллигенция» отравила народ. Но в этом есть также страшная иллюзия и самообман. В действительности «народ» является орудием в руках кучки демагогов, он остается в состоянии рабском, так как не имеет освобождающего света. Жертвой же народной злобы, раздуваемой демагогами для властвования над «народом», падает прежде всего наиболее культурный слой нашей интеллигенции, наименее повинный в распространении нигилистического яда. Всякий «образованный» вызывает враждебное к себе отношение на улицах, в вагонах, повсюду, где скопляется количественная масса. Простой народ в темноте своей всегда относился подозрительно и враждебно к интеллигенции, к образованным, к людям культуры. Вспомним хотя бы отношение к врачам во время холерных эпидемий. Этот темный погромный инстинкт ныне получил санкцию в русском социалистическом царстве. Народ изгоняет за ненадобностью всю земскую интеллигенцию, весь «третий элемент». В сущности, одна интеллигенция, преимущественно наехавшая из-за границы, наиболее чуждая народу, но самая демагогическая по своим приемам, изгоняет другую интеллигенцию, более деловую, ближе стоявшую к народной жизни и не прибегающую к бессовестной демагогии. Народ, оставшийся в той же тьме, в какой был и раньше, но принявший совершенно внешнюю социалистическую окраску, отвергает труд умственный, труд, связанный с качествами образования, дарования, специального призвания. «Социалистическому» народу оказались совершенно не нужны ученые, писатели, юристы, учителя, инженеры, агрономы и т. п. Слесарь или швейцар уравнивается с образованным специалистом, с человеком опыта, знания и дарования. Вся иерархия умственного труда от высших представителей духовного творчества до самых скромных представителей трудовой интеллигенции, вроде народных учителей, отвергается с злобным чувством. Это кончается преобладанием бывших уголовных или шпионов.

Уже война породила целый ряд экономически парадоксальных последствий. Оплата материального труда очень повысилась, без всякого соответствия с ростом производительности труда. Простой рабочий начал зарабатывать значительно больше, чем представитель квалифицированного интеллигентного труда. Ученый мог попасть в худшее положение, чем чернорабочий. Масса трудовой интеллигенции при непомерной дороговизне жизни обрекалась на полуголодное существование. Благосостояние же крестьян очень возросло, они были более обеспечены хлебом и сделали большие денежные сбережения. Крестьяне стремятся к буржуазному стяжанию и их социализм есть лишь внешнее прикрытие. Революция дала санкцию экономическому парадоксу, в силу которого труд материальный получил такие преимущества перед трудом умственным, духовным. На вершине своего развития, при большевистской власти революция обрекает почти что на голодную смерть и на гибель всю трудовую интеллигенцию, весь неимущий культурный слой наш. Вот социальный результат революции, вот какая социальная группа прежде всего падает жертвой нашей «социалистической» революции. Настоящая цензовая буржуазия хотя и переживает большие потрясения, все же имеет возможность существовать и в конце концов сохранить свои капиталы. Тяжелые удары наносятся русской промышленности, которая является одним из базисов существования всего русского народа и прежде всего самих рабочих, но сами представители промышленного класса могут пережить это время, у них есть средства к жизни. Интеллигенция не может погибнуть в буквальном смысле этого слова. Я говорю не о той интеллигенции, которая бесстыдно эксплуатирует революционную стихию в свою пользу и на этом наживается, я говорю об интеллигенции, которая создает и поддерживает русскую культуру. Происходит подбор худших и извержение лучших людей. Грозит опасность гибели нашего культурного слоя. Уничтожаются все материальные основы для делания и творчества русской культуры. После оргии предстоит тяжелое отрезвление. Всему народу русскому грозит бедственное существование. Лишь одухотворение представителей материального труда может восстановить значение труда духовного. Без духовного оздоровления невозможно и экономическое развитие нации. Ныне же обездушенная русская революция совершает реакционное и мракобесное злодеяние. Против этой «шигалевщины» должны восстать все духовные силы России.