Michael A. de Budyon - ЯЗЫЧЕСКАЯ СВОБОДА

Отсутствие ярко выраженных интеллектуалов в Спарте часто специально подчеркивалось многими исследователями, объяснявших это "казарменным бытом" и исключительным подчинением всех сторон жизнедеятельности лакедемонян войне. Но это не совсем правильно. В Спарте были интеллектуалы, правда, разумеется среди военных. В свою очередь, люди являющиеся биологической элитой, но обладающие только силой, бывают очень и очень сентиментальны, вот почему в Спарте было множеств поэтов сочиняющих пусть простые по смыслу, но нарочито надрывно-чувствительные поэмы, чему они обучались еще в школах, которые были государственные и бесплатные. То же можно заметить и сейчас, побывав на концертах наиболее рафинированных попсовых исполнителей, творчество которых ориентировано на детей до 12 лет, и увидев там вполне взрослые самодостаточные физиономии.

Ликург, осуществив как сейчас сказали бы, "макроэкономические преобразования", занялся вопросами поддержания качества населения и здесь он выглядел несравненно более прозорливее любого экономиста, которым почему-то не дано понять, что любая разумная экономическая реформа может пройти только в обществе где обеспечено достаточное качество населения. Экономика всегда отражает национальную психологию. Если вы хотите узнать тот или иной народ, но вам лень заниматься этнографией, изучением языка, фольклора и т. п., изучите экономику страны, где этот народ доминирует. И все станет предельно ясно. Не следует думать что Гаити является самой бедной страной в Западном полушарии, потому что там нет приличных экономистов. Даже если бы все лучшие экономические умы написали бы экономическую доктрину для данного государства, оно все рано осталось бы тем чем есть — самой отсталой страной, ибо дело в качестве населения. Когда сразу после провозглашения независимости в 1804 году, там преобладали белые, Гаити было одним из процветающих государств. Ларчик открывается просто: сейчас Гаити — стопроцентно черное государство, белых оттуда давно выдавили. Ликург не мыслил абстрактно и не планировал утилитарной экономики разрушающую государство и деморализующую элиту. Спартанская промышленность должна была иметь тот уровень развития, который обеспечивал бы вооружение и пропитание 6–9 тысячам спартанских семей. И все. Четыреста тысяч илотов и периэков легко справлялись с подобной задачей; поэтому экономика не перенапрягалась, а случаи голода в Спарте не отмечены.

Сейчас уже с иронией воспринимается тезис о семье как ячейке общества, а между тем — это чистая правда. Основой качественной и здоровой семьи всегда является свобода выбора основанная на любви. Законы Ликурга обеспечили состояние при котором любой спартанец был совершенно свободен в вопросе выбора невесты, но одновременно он был в ответе за качество невесты, что вполне логично: больше свободы — больше ответственности. К слову казать, отвечать приходилось редко, так как число ошибок было минимальным. И все же за неправильный выбор они платили штрафы, причем самые большие. Параллельно существовали специальные штрафы для холостяков и, что весьма показательно, — штраф за вступление в брак в позднем возрасте (Stobaeus, LXVII. 16. Vide Plut., "Lysand.fin.," p. 451ab). Уже было показано, что деградация арийской элиты по всем параметрам усиливалась в моменты когда возрастало число детей рожденных в позднем возрасте, что отрицательно сказывается прежде всего на силе детей, хотя на интеллект, как правило, не влияет. Но для Спарты как раз важно было первое, так как она задумывалась именно как однородное в «силовом» плане общество. Малое число интеллектуалов при данном раскладке никак не уменьшало его качества, а исключение морального и физиического разврата поддерживал здоровый дух.

Ликург ввел и евгеническую практику. Родившихся мальчиков показывали специальному совету, делавшему заключение об их соматических параметрах. Если они не соответствовали принятым стандартам, детей бросали в пропасть. У нас не вызывает сомнения компетентность спартанских евгеников, но убивать детей подобным образом сейчас кажется немного аморальным. Мероприятия рекомендуемые современными евгениками направлены не на убийство низкосортного индивида, но на недопущение не только его рождения, но и зачатья.

Помимо рычагов позволяющих сохранить институт брака в максимально качественной форме, был разработан специальный комплекс мер призванный стимулировать рождаемость. Причем мер не только прямых, но косвенных. И если мы говорим что раса выше религии, то в Спарте все было куда более жестче. У них кровь была выше расы. А потому делалось все чтобы браки заключались внутри спартанской общины, а это прежде всего достигалось предотвращением эмиграции и недопуском в свою среду населения остальных областей Греции. (Xen., "Reip. Lac.," XIV.). Добавим сюда и уже известный штраф за безбрачие (Plut., "Lyc.," I5; Athenaeus, XVIII. 553c.) и, что было самым важным, — специальное вознаграждение семьям где было много детей. (Ar., "Pol.," I270b.) Тот у кого было более трех детей имел право не ходить в ночной дозор, что наталкивает нас на мысль, что спартанцы, в основном, занимались продолжением рода ночью. Семьи где было четыре ребенка освобождались от налогов. Многие, кстати, наблюдая за уменьшением численности белых, предлагают перенести спартанский опыт субсидирования семьи на современное общество. Но все подобные попытки окажутся совершенно бесперспективными, пока не будет произведена очистка социума от всех форм дегенерации. Как ни парадоксально, подобные законы как раз свидетельствуют если не о слабости, то во всяком случае о недостатке силы тогдашнего общества. Ликург поэтому и установил их, ибо видел пусть самые начальные, но все же просматриваемые тенденции к вырождению. Он как бы законсервировал спартанское общество в том виде каком оно находилось в его царствование. А консервы хоть и могут храниться долго, все-таки не вечны.

В Спарте существовал оптимальный баланс между количеством элиты и ее качеством. Там не было демографических взрывов, количество спартанских семей в период рассвета всегда было примерно одинаковым и составляло около 6 тысяч. Все они были абсолютно равны и представители любых семей могли вступать в брак между собой. Евгеники ХХ века постоянно наталкиваются на проблему уменьшения количества элитных экземпляров и быстрого умножения низов сомнительного качества. Спартанцы, судя по дошедшим до нас сведениям, имели дело с той же проблемой в другом аспекте: много жизней, если не в абсолютном, то в относительном количестве, отбирали войны, а Спарта воевала практически непрерывно и от полного самоистребления ее спасал только высочайший профессионализм армии всегда имевшей минимальные потери. В битве при Левктрах, в июле 371 г., спартанцы понесли самые высокие потери в своей истории — 2000 убитых. И гегемония Спарты закончилась навсегда.