Ю. Качанов - Начало социологии

Социальное отношение радикально отличается от непрерывного субъективного структурирования (конструирования) социальной реальности как оно изображено в концепции П. Бергера и Т. Лукмана [116] или Дж. Сёрля [117]. Оно существует в прошлом, настоящем и будущем и предполагает паузы и остановки процесса структурирования, а живые практики непрерывны, они существуют только в настоящем.

Возникшие в прошлом, предзаданные реляционные свойства обусловливают актуальные практики; социальное отношение несводимо к одновременным с ним практикам: оно происходит от существовавших прежде нетранзитивных предзаданных условий и предпосылок практик, а также от имевших место в прошлом практик, воспроизводивших/производивших данное отношение. В силу этого "структурирование социальной действительности" на самом деле всегда означает ее ре-структурирование (ср. [118]), и мы должны различать три его последовательные стадии: «ранее» (пред-существование социальных отношений), «одновременно» (процесс воспроизводства/производства, движимый живыми практиками) и «позже» (после-существование социальных отношений), причем последняя стадия служит началом нового цикла (см.: [119]). Отсюда следует, что живые, неопредмеченные практики существуют исключительно в настоящем времени, а становление любой структуры есть нечто протяженное во времени, требующее от нас различения прошлого в лице пред-существующих отношений и настоящего, т. е. актуальных практик. Практики имеют место в настоящем, а у социального отношения нет бытия-настоящим: оно присутствует как отсутствие. Практики замещают социальное отношение, никогда не существуют одновременно с ним, но могут быть объяснены лишь на его основе.

Социальное отношение раскрывается из своей способности быть или не быть самим собой: оно есть ничто иное как совокупность структур социальной действительности, существующая благодаря воспроизводству/производству своих свойств или их утрате. Таким образом, социальное отношение представляет собой одновременно регрессивное движение назад (пред-существование) и прогрессивное движение вперед (воспроизводство/производство). Легко заметить, что в таком движении воспроизводство существует «позже», а производство — «раньше». Это противоречие отражает различие, заключенное в социальном отношении: оно всегда существовало «до» и будет «после», поэтому отсрочено и отсутствует в настоящем. В каком смысле «отсутствует»? Этот оборот раскрывает несамотождественность социального отношения в настоящем. Оно «одновременно» равно и неравно само себе, поскольку в настоящем времени оно и воспроизводится (тождество) и производится (различие). Эта временная структура выражает разрыв во времени между социальным отношением и практиками, его несовпадение в любой момент времени с практиками. Метафорой социального отношения выступает трансцендентальный синтез становления пространства-времени. Социальное отношение отличается от сущего социального мира отстраненностью в пространстве и отсроченностью во времени: существованием уже (и/или еще) не здесь/не сейчас (или существованием не только здесь). Социальное отношение, равно как и социальная реальность, не существует в модусе настоящего времени. Пред-существование социальных отношений порождает неустранимые "белые пятна" на "когнитивных картах" агентов, принципиальную частичность любой точки зрения и неполноту знания о социальном мире любого человека. "Белые пятна" указывают на разрывы социологического мышления. Именно эти отсутствующие значения/смыслы обусловливают строение социологического дискурса. Связность социологического мышления возникает благодаря дискретности социологического структурирования, вокруг лакун, на границах разрывов.

В модели одновременного взаимного конституирования структур и действий (см.: [120]) провозглашается возможность выработки одного социологического языка для отображения и социальных отношений, и практик. В рамках же нашей модели, предполагающей разнесенное во времени существование структур и действий, единое описание социальных отношений и практик невозможно: необходимо их раздельное исследование. Следует создать два взаимодополняющих языка, соответствующих двум различным социологическим позициям: позиции независящих от воли и сознания социальных отношений и позиции феноменологического опыта агентов. С одной стороны, эмерджентные свойства социальных отношений сами по себе, а с другой — представления, коммуникации, действия, доступные восприятию агентов, причем — и это принципиально отношения и экзистенция не совмещаются в настоящем. Подобная дополнительность в описании социальных отношений и практик предполагает третью социологическую позицию: изучение взаимодействия аналитически разделенных структур и действий. Понятие «габитус» как раз и выражает эту синтетическую позицию.

Практики отличаются от социального отношения. Практики никогда не могут быть тождественны социальному отношению в силу того, что никогда не «присутствуют» в нем. Связь практик с социальным отношением допускает, в определенных пределах, "свободную игру", так как одни и те же условия и предпосылки могут, в общем случае, способствовать продуцированию разных результатов.

Социальное отношение не существует от природы и не является вещью [121]. Социальное отношение никогда не играет роль непосредственного последнего основания практик, так как оно само неизбежно зависит от воспроизводящих/производящих его практик, поскольку для того, чтобы стать реальным — оказывать причиняющее воздействие на практики, — социальное отношение должно быть интериоризировано, эффективно усвоено, инкорпорировано агентами, которые, как известно, активно «конструируют» свое восприятие, выражение и оценивание социальной действительности, свои коммуникации и т. п. Иными словами, в непосредственной схеме "социальное отношение — практики" условие и обусловленное образуют цикл: с одной стороны, агенты конструируют свои практики, но этот процесс обусловлен пред-существующими социальными отношениями, с другой — социальные отношения каузально принуждают практики агентов, однако их причиняющая сила всегда опосредствована самими практиками.