Валентин Ирхин - Уставы небес, 16 глав о науке и вере

Марс указал мне, что чума переносится крысами, тварями Луны. Именно Луна, покровительница всего темного и дурного, и была всему виной...

Я помчался на поле, где лежали больные, и попал к ним как раз в то время, как они молились:

- Эврика, люди добрые! - крикнул я и бросил им под ноги дохлую крысу, которую я взял на мельнице. - Вот ваш настоящий враг. Звезды наконец мне его открыли...

... Как бы то ни было, чума прекратилась и отступила от нашей деревни. С того дня, как Марс открыл мне на мельнице причину болезни, от чумы умерло всего три человека... Я доказал свое первоначальное утверждение: Божественная Астрология... позволяет мудрым мужам сражаться даже с чумой (Р. Киплинг, Сказки Пака).

(Напомним еще, что в средние века с эпидемиями боролись колокольным звоном, и часто небезуспешно.) При изготовлении булата практически полезной оказалась теория, согласно которой сильный раб, если заколоть его раскаленным клинком, отдаст ему свою силу. Опять отметим, что открыть секреты, подобные секрету булата, иногда оказывается не по силам современной науке, хотя строго научный подход к проблеме, конечно, существует. В данном случае он состоит в рассуждениях о закалке, мартенситном переходе, обогащении азотом и углеродом и т. д., однако желаемых практических результатов можно при этом и не добиться (кочующая по авторефератам диссертаций фраза о том, что "целью работы является получение материалов с заранее заданными свойствами" является стандартным объектом шуток в профессиональных кругах). В общем, здесь скорее нужно говорить о критерии практики в смысле "фальсифицируемости": если устройство, созданное на основе какой-то теории, не работает как ожидается, теория скорее всего неверна. К тому же этот критерий слишком узок: скажем, большинство физиков не сомневаются в правильности общей теории относительности, хотя об ее практическом использовании в обозримом будущем не может быть и речи.

Другим "эмпирическим" критерием истинности физической теории является ее математическая красота:

Нужно сначала высказать несколько общих положений о точках зрения, или критериях, с которых можно критиковать физические теории. Первый критерий очевиден: теория не должна противоречить данным опыта... Во втором критерии речь идет... о предпосылках самой теории, о том, что можно было бы кратко, хотя и не вполне ясно, назвать "естественностью", или "логической простотой" предпосылок... Этот критерий, точная формулировка которого представляет большие трудности, всегда играл большую роль при выборе между теориями и при их оценке... Второй критерий можно кратко охарактеризовать как критерий "внутреннего совершенства" теории, тогда как первый относится к ее "внешнему оправданию" (А. Эйнштейн, Собр. научн. трудов, т. 4, с. 266, 267).

Важность математической красоты физической теории подчеркивалась П. Дираком, предложившим свое знаменитое уравнение, описывающее электрон, исходя из эстетических и формальных соображений. Подробнее об этом говорится в главе 8, посвященной математике. Отметим лишь, что этот критерий является достаточно субъективным (скажем, тот же Дирак считал отвратительной процедуру перенормировок в квантовой теории поля; дальнейшее развитие науки показало исключительную важность концепции "перенормируемости"). В целом, наука так и не смогла выработать единый, применимый во всех ситуациях и не знающий исключений критерий истинности своих собственных утверждений. Поэтому неудивительно широкое распространение в научной среде позитивистских взглядов, когда проблема истинности подменяется проблемой "общезначимости" (но еще Галилей говорил, что в науке мнение одного может быть важнее мнения тысячи), "экономичности описания" и т.д. Хотя позитивизм можно рассматривать как по-своему естественную реакцию на слишком легковесные "натурфилософские" спекуляции в духе Гегеля (не говоря уже об Энгельсе), отрицание существования объективной истины психологически чрезвычайно неблагоприятно для успешной научной работы. Гротескный образ "того, кто управляет Вселенной", позитивиста и агностика, создан английским писателем-фантастом Д. Адамсом в романе "Ресторан в конце Вселенной":

- Вы управляете Вселенной? - выпалил Зафод. Мужчина улыбнулся:

- Стараюсь не делать этого. Вы промокли?

Зафод посмотрел на него удивленно:

- Разве не видно, что мы промокли?

- Мне представляется, что промокли. Но возможно, вы на этот счет другого мнения...

-Как ваше имя? - спросил Зафод.

- Вы думаете, у меня есть имя? Стоит ли давать имя средоточию смутных сенсорных ощущений?...

Зарнивуп вынул из кармана блокнот.

- Итак, - начал он, - вы управляете Вселенной?

- Трудно сказать, - сказал хозяин.

Зарнивуп сделал пометку в блокноте.

- Как давно вы этим занимаетесь?

- А-а, - сказал хозяин, - это вопрос о прошлом?

- Да, - подтвердил Зарнивуп.

- Как же я могу вам ответить? Разве прошлое не есть фикция, придуманная для того, чтобы объяснить различие между непосредственным физическим ощущением и состоянием ума?...

- Но там же целая Вселенная! - воскликнул Зарнивуп. - Вам не удастся уклониться от своих обязанностей, заявляя, что ее не существует!

- Я принимаю решения только о том, что касается моей Вселенной, подчеркнул хозяин. - Моя Вселенная - это мои глаза и мои уши. Все прочее не более чем слухи...

- Но те решения, которые принимаются здесь, в этой хижине, влияют на жизни и судьбы миллионов людей. Ведь это ужасно!

- Право, не знаю. Я никогда не встречал всех этих людей. Я думаю, и вы их не встречали. Они живут лишь в словах, которые мы слышим. Безрассудно говорить, что нам известно что-либо о других... У каждого у них своя Вселенная - свои глаза и уши...

- Так вы верите, что другие люди существуют? - настойчиво продолжал Зарнивуп.

- Кто знает?... У меня нет твердого мнения на этот счет...

- Неужели вы не понимаете, что от одного вашего слова зависит жизнь и смерть цивилизаций?

Правитель Вселенной прислушался к слабому звуку двигателей стартующего корабля, потом заговорил, стараясь заглушить его:

- Я никак не связан с цивилизациями. Я не жесток, - и нежно погладил кота.

- Хорошо, - не сдавался Зарнивуп, - откуда вам тогда известно, что существует этот кот?

- Я не имею об этом ни малейшего понятия. Мне просто приятно вести себя соответствующим образом по отношению к тому, кто (или что?) представляется мне котом... Знаете, я, кажется, немного устал.

В целом создается впечатление, что современная наука и тесно связанная с ней европейская философия Нового времени так и не смогли предложить убедительную альтернативу взглядам своих основоположников, которые, в сущности, отстаивали самоочевидность истины.