Внутренний СССР - О расовых доктринах: несостоятельны, но правдоподобны

Соответственно цесаревич Алексей, а не Василий Ксенофонтович Филатов, прожив полноценную трудовую жизнь учителя сельской школы, вышел на пенсию в 1967 г. А его дети — сын Олег Васильевич и дочери Ольга Васильевна и Ирина Васильевна Филатовы являются внуками и внучками последнего русского царя Николая II.

В 1918 г. семья Филатовых жила неподалеку от Екатеринбурга. Тяжело израненного цесаревича, после того как он выбрался из шахты, куда сбросили тела расстрелянных, подобрали Филатовы. В это время у Филатовых умер сын, сверстник Алексея, после чего, приняв Алексея в свою семью, они выдавали его за своего сына Василия. Так цесаревич Алексей Николаевич Романов стал крестьянским сыном Василием Ксенофонтовичем Филатовым.

Всё произошло, как просила в стихотворении-молитве Марина Цветаева: крестьянская Россия спасла царевича. В 1953 г., будучи учителем географии в сельской школе, Алексей Николаевич Романов (Василий Ксенофонтович Филатов) вступил в брак с Лидией Кузьминичной Клименковой, 1917 г. рождения, учительницей математики той же школы, где работал и он сам. У них родились дети. После выхода на пенсию они в 1970 г. переехали в село Икряное Астраханской области, где Алексей Николаевич Романов скончался от сердечной недостаточности 24 октября 1988 г. и был похоронен, вследствие чего его останки и невозможно найти в районе Екатеринбурга. Всю его жизнь после 1918 г., кроме гемофилии, Алексея Николаевича мучили последствия тяжелых ранений, нанесенных ему при расстреле царской семьи и доставке её останков к месту тайного захоронения [265].

Также следует знать, что и тяжесть поражений организма жесткими излучениями, которые непосредственно воздействуют на хромосомный аппарат, оказывается обусловленной психикой, духовностью тех людей, кто в силу разных причин подвергается такого рода поражающему воздействию. Происходит это потому, что хромосомный аппарат взаимодействует с биополевыми структурами организма, а они несут алгоритмику психической деятельности, весь характер которой и отдельные частности, обусловлены строем психики индивида.

Кроме того, ряд признаков в организме задаются не каким-то одним геном, а несколькими. И выраженность таких признаков, задаваемых несколькими генами, обусловлена количеством задающих признак генов, оказавшихся в генотипе организма. Существуют и так называемые «молчащие» гены, т. е. такие о назначении которых и признаках организма, ими задаваемых современная генетика сказать ничего не может. Также и соотношение «доминантность/рецессивность» в паре генов, в ряде случаев обусловлена внешними факторами, а не является однозначно предопределённой.

В генетический механизм вида «Человек разумный» заложен более широкий набор возможностей и закономерностей, чем тот который свойственен видам животного и растительного миров, а также простейшим и насекомым. И если что-то из этого более широкого набора не работает при нечеловечных типах строя психики, при замыкании психики индивидов на эгрегоры, порожденные человекообразием, то не надо ограничивать неизвестные пока ещё возможности людей и Промысла представлениями, свойственными современному уровню биологической науки (и генетики, в частности), тем более что сама нынешняя наука [266]проистекает из смеси традиций идеалистического и материалистического атеизма.

Наверняка, если поискать, то случаев, подобных случаю спасения цесаревича, благодаря работе хромосомно нездорового организма вопреки хромосомной запрограммированности в несвойственном организму физиологическом режиме, найдётся не один.

Основное качество всех нечеловечных типов строя психики — эмоциональная зависимость субъекта от обстоятельств, связанных как с культурно-социальными факторами, так и с его собственными инстинктами, будь они нормальными или извращенными.

Половые инстинкты действительно являются «основным инстинктом» при рассмотрении жизни биологического вида в целом, а не жизни отдельно рассматриваемой особи. Удовлетворение их позывов исключительно нормальным путем без каких-либо отказов и извращений, что большей частью и имеет место в биосфере, неизбежно ведёт к избыточному по отношению к емкости экологической ниши размножению популяций и гибели лишних особей во внутривидовой конкуренции, от голода, болезней, а также в результате жизненной активности хищных видов и т. п. При этом «Человек разумный» представляет собой чуть ли не единственный в биосфере вид, которому не свойственны брачные сезоны, в которые происходит зачатие новых поколений.

Это обстоятельство при глобальном масштабе рассмотрения еще более усугубляет проблему сдерживания размножения человекообразия в условиях цивилизованной жизни с высоким уровнем защищенности особи цивилизацией, а в масштабах личных приводит к тому, что индивид на протяжении большей части его жизни, и всего общественно активного его периода, испытывает давление инстинктивных позывов на свою психику.

Последнее касается подавляющего большинства как мужчин, так и женщин; как импотентов, так и «гигантов секса»; как чувственных, так и фригидных; как тех, кто не может сдержаться, так и тех, кто может сдержаться; и даже гермафродиты и кастраты с раннего детства (как сообщают некоторые источники) испытывают какие-то психологические проблемы, обусловленные их двуполостью или “бесполостью” (соответственно). Хотя характер инстинктивного давления на психику у каждой из названных и не названных подгрупп, у каждого индивида персонально во многом своеобразен и отличен от опыта других, но почти каждому взрослому ныне есть, что вспомнить на тему давления инстинктов на его психику.

Итог всем этим страданиям на темы сексуальной неудовлетворенности подводится в высказываниях, подобных следующему: «Кто с любовью не знаеться, тот горя не знае…» [267], «Любовь зла…» и т. п. Последние высказывания по существу выражают извращенное миропонимание, сложившееся в человекообразии:

Злы — страсти [268], будь они вызваны инстинктами непосредственно или опосредованно через культурные оболочки, созданные при цивилизованном образе жизни человекообразия.

Любовь, будучи совокупностью совершенства [269] , содержит основания и цели в себе самой, и потому она невыразима в словах, но её приход отчасти подобен приятной нежности прикосновения к чистому телу воздуха в теплый солнечный день на природе с едва уловимым ветерком. Страсти же вяжут по рукам и ногам, перетягивают душу перемычками подобно ниткам, перетягивающим сосиски в связке, отделяя их друг от друга, и завязывая связку сосисок в узел. Они искажают чувства и деятельность интеллекта. Любовь, приходя, освобождает от привязанностей, при этом одни — разнородно-поработительские — отношения между людьми безвозвратно рвутся, а другие — созидательные по отношению к благому — обретают новое качество радости.