Элвин Тоффлер - Метаморфозы власти

Связь Милкина с трудовыми профсоюзами: "Move Over Boone, Carl, and IRV - Here Comes Labor" "Bisiness Week", December 14, 1987; also "The Mercenary Messiah Strirs Again", by Mark Feinberg, "In These Times", June 7-20, 1989.

«Голубые фишки» — корпорации, выплачивающие хорошие стабильные дивиденды, обладающие сильным руководством и имеющие хорошие перспективы роста. — Примеч. пер.

Переход Соединенных Штатов к сервисно-информационной экономике: "A New Revolution in the U.S. "Class Structure" and Labor Force", "Fortune", April, 1958.

Оценка риска — систематический анализ ипотечного риска, который выражается в оценке точных относительных условий, обоснованности отдельных сделок. — Примеч. пер.

Инвестиционное качество — инвестиционная ситуация, когда фирма—объект инвестирования имеет прочный баланс, хорошую капитализацию, постоянно выплачивает дивиденды и считается лидером в своей области. — Примеч. пер.

«Мусорная» (или «бросовая») облигация — облигация, процентная ставка по которой обычно на 3-4 процентных пункта превышает ставки по казначейским бумагам. Высокие процентные ставки по этим облигациям служат компенсацией повышенного риска неуплаты по ним.

«Второстепенные» — сленговое выражение, обозначающее небольшие компании, которые являются объектом внимания инвесторов. Они обычно связаны со значительным риском, но предоставляют и возможность получения больших доходов. — Примеч. пер.

Структурное влияние Милкина: "How Milken Machine Financed Companies, Takeover Raids", "Los Angeles Times", March 30, 1989; also "High-Stakes Drama at Revlon", "New York Times", November 11, 1985; "A Chat with Michael Milken", by Allan Sloan, "Forbes", July 13, 1987; and "Junk Bond" Genius Inspires Loyalty From Some, Hostility From Others", "Los Angeles Times", March 30, 1989.

Институциональный кредитор — финансовый институт, который инвестирует средства, непосредственно предоставляя ипотечные кредиты либо покупая закладные и обеспеченные ипотекой ценные бумаги на вторичном рынке ипотек. — Примеч. пер.

Рейд («налет») — решительная попытка профессионалов, торговцев и прочих людей понизить рыночную цену акций. — Примеч. пер.

Строительство пирамид — использование спекулятивной прибыли для дальнейших финансовых операций. — Примеч. пер.

Повышение цены предложения покупателя — последовательное повышение покупателем цены предложения за ценные бумаги в связи с опасением, что его приказ о покупке не будет выполнен до начала подъема цен. — Примеч. пер.

«Парковка» (временное помещение средств) — помещение активов в безопасные инвестиции на то время, пока рассматриваются прочие инвестиционные альтернативы. — Примеч. пер.

Арбитражер — лицо, занимающееся арбитражными операциями. — Примеч. пер.

Торговля инсайдера — практика совершения сделок на основе обладания закрытой информацией, полученной в силу служебного положения лица. В тех случаях, когда подобные операции оказывают влияние на цены и обеспечивают торговцу нечестное преимущество, практика признается незаконной. — Примеч. пер.

Обвинение Милкина: "Junk Bond" King Milken Indicted for Slock Fraud", "Los Angeles Times", March 30; also "Predator's Fall", "Time", February 26, 1990, on the collapse of drexel; "Lynch Law", by Andrew Marton. "Regardie's", March, 1990.

США. - Примеч. пер.

О битве за ограничение или расширение кредитов см.: "Junk Bonds - A Positive Force in the Market", "New York Times", November 23, 1987.

О демократизированном капитале Милкина: [83], p. 350.

Re breaking up rather than agglomerating: author interview with Milken; also with Dean Kehler, Managing Director, Investment and Banking, of now-defunct Drexel Burnham Lambert. See also "The New Buy-Out Binge", "Newsweek", August 24, 1987.

О замечании насчет "информационного века" см.: "A Chat With Michael Milken", by Allan Sloan, "Forbes", July 13, 1987. Also Milken and Kehler interviews with author.

Взаимный фонд — инвестиционная компания, которая обычно готова выкупить свои паи по их текущей рыночной стоимости, определяемой чистыми активами. — Примеч. пер.

Флоат — сумма средств, находящихся в процессе инкассации, представленная чеками, находящимися в распоряжении одного банка, но выставленными на другой местный или иногородний банк. — Примеч. пер.

Чековый клиринг — перемещение чеков из банков, депонировавших их в банки, на которые они выписаны, и движение средств в обратном направлении. — Примеч. пер.

Муниципальные облигации — облигации, эмитированные властями штата или местными властями (окружными, городскими, деревенскими и т.д.). — Примеч. пер.

Коммерческие бумаги — любые ноты, переводные векселя или депозитные сертификаты, которые используются в деловой деятельности. — Примеч. пер.

Агония Salomon: [92], p. 352 и 356-359.

Беспорядок в области сбережений и кредитов: "Can the Thrifts be Salvaged?", "Newsweek", August 21, 1989; "Up to $100 Billion Extra Sought for S&L Rescues", "Los Angeles Times", November 1, 1989.

Сберегательное учреждение — обобщающий термин для взаимно сберегательных банков, ссудно-сберегательных ассоциаций и кредитных союзов. — Примеч. пер.

О торговле валютой: "What Moves E[change Rates", a brilliant analysis by Kenichi Ohmae in "Japan Times", July 29, 1987.

Власть центральных банков: "Concept of a Central Bank Gains Support in Europe", "New York Times", June 13, 1989.

Относительно ранних денег: [536], р. 442-443; а также [141], р. 3. О деньгах и желании: деньги обычно рассматриваются как средство для удовлетворения нужд и желаний. Но деньги являются также и великим освободителем от желаний. В доденежной цивилизации человек, имевший цыпленка, сохранял его, а желал иметь одеяло; прежде всего он искал кого-нибудь, у кого есть одеяло, и тогда среди этих владельцев одеял он находил того одного, кто хотел бы обменять его на цыпленка. Желания обоих соответствовали друг другу. Изобретение денег изменило все это. Именно из-за того, что они взаимозаменяемы и могут быть превращены в возможность удовлетворения колоссального числа желаний, деньги возбуждают самые необузданные фантазии. Те, кто внезапно чего-то пожелал, никогда не знали, что делать с этими желаниями. Первоначально не поддающиеся воображению, даже невообразимые возможности внезапно вырисовывались перед их взорами. Деньги питали одаренный богатым воображением дух человеческих возможностей. Деньги, кроме того, ободряли толковых мужчин и женщин определять желание других, грубые ли или сверхутонченные, и предлагать для обмена вещи, услуги и приключения, которые удовлетворят их. Это делало деньги все более обращаемыми в инструмент реализации все более широкого круга желаний, а это, в свою очередь, делало их еще более полезными и нужными, чем раньше. (Этот усиливающийся процесс, однажды запущенный, подобен цепной реакции, и он объясняет, как деньги стали столь важным фактором в развитии человеческого общества.) Изобретение денег сразу же привело также к громадному росту эффективности богатства как инструмента власти. Это укрепило власть богатства, радикально упростив контроль за поведением. Так деньги сделали возможным вознаграждать (или карать) людей даже без особых хлопот по выяснению их желаний - владелец фабрики не должен был знать, что хочет иметь его работник: одеяло, цыпленка или "кадиллак". Это не играло роли: за деньги можно купить все или что-то из этого. В аграрной цивилизации отдельно от класса имущих - а их желания росли в широчайшем диапазоне от утонченной эстетики до извращенной плотской чувственности, от метафизических идей до милитаризма - масштабы коллективных желаний обычных людей были столь невелики и ограничены, что они могут быть сведены к двум словам: хлеб (или рис) и земля. Напротив, в обществах раннего промышленного капитализма, где основные нужды народонаселения были удовлетворены, коллективные желания, казалось, множились. Желания разбивали сдерживающие их оковы, вырывались из гетто и завоевывали новые области, безжалостно превращая жизнь в роскоши одной генерации в "насущную потребность" следующей. Эта экспансия желания была, наверно, совершенно очевидна для антистяжательских социалистических обществ, когда они сталкивались с откровенно стяжательскими капиталистическими обществами. Это было и продолжает быть основой для масс людей в так называемых потребительских обществах. И поэтому понятно, почему в индустриальном мире кассовый чек стал основным инструментом социального управления. Сегодня структура желаний искорежена сдвигами. Поскольку мы отходим от цивилизации "фабричных труб", мы не видим пределов для желаний, но их дальнейшее продвижение в будущее, в новое, видится более изысканным, они растут в области нематериальные, продвигаясь к все большей индивидуализации.