Игорь Мусский - 100 великих мыслителей

Крупнейший средневековый философ, виднейший представитель западных «отцов церкви». Оказал большое влияние на всю западноевропейскую жизнь средневековья, родоначальник христианской философии истории («О граде Божьем»). Развил учение о предопределении. Автор произведений «Против академиков», «О блаженной жизни», «О бессмертии души», «Об учителе», «О свободе воли», автобиография «Исповедь» и др.

Августин родился в 354 году в небольшом африканском городе Тагасте (ныне Сук-Арас в Алжире) в небогатой семье. Отец его, член городского совета. Патриций, был типичным представителем среднего слоя населения африканской провинции. Жил он, как тогда говорили, «по плоти», а не «по духу». Только перед самой смертью он принял крещение, видимо, по настоянию своей глубоко верующей жены Моники.

От отца Августин унаследовал любовь к яркой, полнокровной жизни, к плотским радостям и земным удовольствиям. Сколько-нибудь существенного влияния на духовное формирование сына отец не оказал. Августин почти не упоминает о нем в «Исповеди» — истории своего духовного становления. Напротив, матери он посвящает много великолепных, наполненных искренним и глубоким чувством страниц. Будучи христианкой, она прилагала немало усилий, чтобы приобщить к «истинной церкви» мужа и сына. Водном были едины отец и мать юного Аврелия — это в стремлении дать сыну хорошее образование.

Начальный курс обучения он прошел в Тагасте и в расположенном неподалеку от него Мадавре. Затем по настоянию отца, хотя семье это было явно не по средствам, и с полного согласия матери он был отправлен в риторскую школу Карфагена, где провел три года. Родители понимали, что образование поможет сыну сделать карьеру, и ограничивали себя во всем, чтобы помочь ему закончить курс обучения. Уже в пятнадцати-шестнадцатилетнем возрасте в Августине активно заговорили позывы плоти, что радовало отца и очень беспокоило мать.

В Карфагене Августин погрузился в стихию любовных наслаждении «Любить и быть любимым, — писал он, — было мне сладостнее, если я мог овладеть возлюбленной. Я мутил источник дружбы грязью похоти, я туманил ее блеск адским дыханием желания. Гадкий и бесчестный, в безмерной суетности своей я жадно хотел быть изысканным и светским. Я ринулся в любовь, я жаждал ей отдаться. Я был любим, я тайком пробирался в тюрьму наслаждения, весело надевал на себя путы горестей, чтобы секли меня своими раскаленными железными розгами ревность, подозрения, страхи, гнев и ссоры».

В первый же год своего пребывания в Карфагене он сблизился с женщиной, которой оставался верен в течение пятнадцати лет. В 373 году она родила ему сына Адеодата, умершего в 390-м.

С детства Аврелий любил игры, зрелища, театральные представления, в школе он предпочитал занятия поэзией другим наукам. В Карфагене его страсть к театру и зрелищам еще более усилилась, ибо нашла здесь богатую пищу. Курс наук в риторской школе давался Аврелию легко, и он не был лишен честолюбивых мечтаний. «Тянули меня к себе и те знания, которые считались почтенными. Я мечтал о форуме с его тяжбами, где бы я блистал, а меня осыпали похвалами тем больше, чем искуснее я лгал. Я был первым в риторской школе был полон горделивой радости и надут спесью».

В соответствии со школьной программой в 373 году Августин изучал диалог Цицерона «Гортензий», который поразил его не только красотой языка, но прежде всего глубиной содержания, страстным призывом любить мудрость, жизнь духа. «Любовь к мудрости по-гречески называется философией, эту любовь зажгло во мне это сочинение». За мудростью он обращался к Священному писанию. Первое знакомство с Библией только укрепило детскую неприязнь Аврелия к христианству. Библейские истории показались ему непонятными и нелепыми, а язык их — грубым и примитивным — он не мог идти ни в какое сравнение с красноречием Туллия.

Августин вынужден искать духовность за стенами своего карфагенского «университета». На долгие годы обретает он ее в учении манихеев — религиозном течении, исповедовавшем противоположность добра и зла, света и тьмы. Девять лет Августин был ревностным сторонником манихейства, водил дружбу с его видными представителями, обратил в манихейство ряд своих друзей. Позже он так оценит свою духовную незрелость того времени: «Я не знал того, что есть воистину, и меня словно толкало считать остроумием поддакиванье глупым обманщикам». Августин изучил многие тома манихеиских сочинений, «прочел и понял все книги, относившиеся к так называемым «свободным искусствам, какие только мог прочесть».

Все науки давались ему легко. Августин гордится тем, что сам без помощи учителей справился с этими науками и «запутаннейшими книгами». На двадцатом году жизни он самостоятельно изучил считавшиеся в его среде труднейшими «Категории» Аристотеля и попытался приложить их к познанию Бога.

С 375 года началась преподавательская деятельность Августина. В течение восьми лет он, по его собственному выражению, «продавал за деньги искусство победоносной болтливости», то есть риторику, в Карфагене и грамматику в Тагасте, на практике осваивая психологию педагогики, которую он впоследствии положил в основу своей теории христианского красноречия.

К карфагенскому периоду относится начало литературной деятельности Августина. Первое его произведение посвящено эстетической проблематике — это написанный в 380–381 годах в античных традициях трактат «О прекрасном и соответствующем», который, к сожалению, был им вскоре утерян. Обостренную любовь к прекрасному Августин пронес через всю свою жизнь, хотя специально в своем творчестве больше никогда не возвращался к этому вопросу.

К концу карфагенского периода Августин все больше начинает ощущать неудовлетворенность манихейством. К этому времени он был уже достаточно сведущ во многих науках, начитан в философии. Сравнивая философские учения «с бесконечными манихейскими баснями», он понял, что первые значительно ближе к истине, ибо основаны на разумном исследовании видимого мира. Особенно вопиющим было противоречие между астрономическими знаниями того времени и фантастическими идеями манихеев. Веру Августина в манихейство во многом подорвало его знакомство и беседы с кумиром манихеев епископом Фавстом, который оказался красноречивым проповедником, но практически совершенно неосведомленным в свободных науках и философии. Фавст сам начал с большим рвением учиться у Августина, а последний устремился на поиски новых духовных горизонтов.

В 384 году не без помощи своих друзей-манихеев он перебрался в Рим и по их ходатайству получил должность учителя красноречия в риторской школе Милана. Не отказываясь еще от поддержки манихеев, Августин уже искал новые пути к истине. Позже Августин будет вспоминать, что в Италии он часто вел беседы с самим собой о способе нахождения истины, и ему казалось, что найти ее невозможно, и в своих мыслях он уносился к Академии. По приезде в Милан (Медиолан) Августин посетил знаменитого на весь Запад миланского епископа Амвросия, который толковал события ветхозаветной истории не в буквальном, но «в духовном смысле». Он находился под сильным влиянием аллегорически-символического метода толкования Ветхого завета, восходящего еще к Филону Александрийскому и его христианским последователям Клименту и Оригену. Это было ново для Августина и явилось для него своего рода откровением. Амвросий, как и его духовный наставник Симплициан, находился под влиянием неоплатонизма, который был распространен тогда как среди язычников, так и среди христиан.