Бхагаван Раджниш - Свобода. Храбрость быть собой

Каждая революция в мире до сих пор терпела поражение, и по той простой причине, что люди, которые делают революцию, обладают квалификацией одного рода, а люди, которые делают страну, создают страну, создают в людях ответственность, относятся к другой группе. Они не участвуют в разрушении, в убийстве. Но они не могут прийти к власти. Власть переходит в руки тех, кто сражался. И естественно, каждая революция по своей сути обречена на поражение, если только то, что я говорю, не будет ясно понято

В революции есть две части, от и для; и должно быть два рода революционеров: те, кто работает над первым — свободой от, и те, кто будет работать, когда закончат работу первые, — над свободой для Но это трудно устроить. Кто это устроит? Каждый полон жажды власти. Когда революционеры добиваются победы, власть оказывается у них в руках; они не смогут никому ее отдать, и страна окажется в хаосе. В каждом измерении она будет с каждым днем падать ниже и ниже.

Именно поэтому я не учу революции, я учу бунтарству. Революция принадлежит толпе; бунтарство принадлежит индивидуальности. Индивидуальность изменяет сама себя. Она не заботится о структуре власти; ей просто удается изменить собственное существо, дать рождение в себе новому человеку. И если вся страна становится бунтарской…

И вот что в этом прекраснее всего: в бунтарстве могут участвовать обе разновидности революционеров, потому что в бунтарстве многое должно быть разрушено, и многое должно быть создано Что-то придется разрушить, для того чтобы создать, поэтому это привлекательно для тех и других: для тех, кого интересует разрушение, и для тех, кого интересует созидание.

Это не явление толпы. Это ваша собственная индивидуальность. И если миллионы людей переживут бунтарство, тогда власть стран, наций окажется в руках этих людей — бунтарей. Только в бунтарстве революция может достичь успеха, иначе революция страдает раздвоением личности.

Бунтарство одно, едино.

И всегда помните, в бунтарстве разрушительность и творчество идут рука об руку, поддерживая друг друга. Это не отдельные процессы. Как только вы их разделяете, как это происходит в революции, вся история повторяется.

История в этом вопросе не закончена Это красивая, мистическая история. Человек приходит к мастеру, чтобы спросить, насколько человек свободен, независим. Свободен ли он тотально, или есть ограничение? Есть ли что-то подобное судьбе, кишмету, предначертанию, есть ли Бог, налагающий ограничение, от которого никогда нельзя освободиться?

Мистик ответил по-своему — не логически, но экзистенциально. Он сказал:

— Встань

Наверное, этот человек почувствовал, что это какой-то глупый ответ. «Я задал ему простой вопрос, а он просит меня встать». Но он сказал.

— Посмотрим, что получится.

Он встал. И мистик сказал:

— Теперь оторви от земли одну ногу.

Этот человек к этому времени, наверное, уже начал думать, что пришел к сумасшедшему; что общего это имеет со свободой, независимостью? Но раз он уже пришел… и, наверное, рядом была толпа учеников, и этот мистик пользовался всеобщим уважением; не повиноваться ему было бы непочтительно, и в его просьбе не было ничего плохого. И он оторвал одну ногу от земли, одна нога оказалась в воздухе, другая осталась на земле.

И тогда мастер сказал:

— Очень хорошо. Только еще одно. Теперь подними и другую ногу.

Это невозможно! Этот человек сказал:

— Ты просишь меня сделать невозможное. Я уже поднял правую ногу. Теперь я не могу поднять левую.

Мастер сказал:

— Но ты свободен. Сначала ты мог поднять левую ногу. Тебя не связывал никакой приказ. Ты был совершенно свободен выбрать, какую ногу поднять, левую или правую. Я ничего об этом не говорил, это решил ты сам. Ты поднял правую ногу. Само это твое решение сделало невозможным поднять левую ногу. Не беспокойся о судьбе, кишмете, Боге. Просто подумай о простых вещах.

Любое действие, которое вы совершаете, не позволяет вам сделать другое действие, противоречащее ему. Поэтому каждое действие — это ограничение. Из этой истории это так ясно. В жизни это не настолько ясно, потому что вы не можете видеть одну ногу на земле, а другую в воздухе. Но каждое действие, каждое решение — это ограничение.

Вы совершенно свободны, прежде чем решить, но как только вы решили, само ваше решение, сам ваш выбор приносит ограничение. Никто другой вам не навязывал этого решения; это в природе вещей — вы не можете делать одновременно взаимоисключающие вещи. И хорошо, что не можете; иначе… вы уже в хаосе., вы были бы в еще большем хаосе, если бы могли делать взаимоисключающие вещи одновременно. Вы сошли бы с ума. Это просто экзистенциальная мера безопасности.

В основе вы полностью свободны выбирать, но как только вы выбрали, сам ваш выбор приносит ограничение.

Если вы хотите быть совершенно свободными, не выбирайте.Именно здесь начинается учение о невыбирающей осознанности. Почему все великие мастера настаивают, что нужно просто быть осознанным и не выбирать? Потому что в го мгновение, как вы выбираете, вы теряете часть своей тотальной свободы и остаетесь только с ее частью. Но если вы остаетесь без выбора, ваша свобода остается тотальной.

Есть только одно, что тотально свободно, — и это невыбирающая осознанность. Все остальное имеет ограничения.

Вы любите женщину — она красива, но очень бедна. Вы любите богатство — есть другая женщина, которая очень богата, но безобразна, отвратительна. Теперь вам приходится выбирать. И что бы вы ни выбрали, это принесет страдание. Если вы выберете красивую девушку, она бедна, и вы всегда будете раскаиваться, что напрасно упустили все эти богатства, — потому что красота через несколько дней знакомства принимается как должное, и вы ее больше не видите. Что вы будете делать с этой красотой? Вы не можете купить машину, не можете купить дом, не можете купить ничего Теперь вам остается только биться головой об эту красоту — что вам делать? И ум начинает думать, что выбор был неправильным.

Но если вы выбираете отвратительную, безобразную женщину, у вас будет все, что можно купить за деньги: дворец, слуги, все возможные приборы, но вам придется терпеть эту женщину — и не только терпеть, но и говорить: «Я тебя люблю». И вы не можете даже ее ненавидеть, так она отвратительна. Даже чтобы ненавидеть, нужен кто-то, кто не вызывает отвращения, потому что ненависть — это отношения. И вы не можете наслаждаться этими машинами, дворцом и садом, потому что за вами постоянно следует отвратительное лицо этой женщины. И она знает, что вы женились не на ней, вы женились на ее богатстве, и она будет обращаться с вами как со слугой, не как с возлюбленным. И это правда: вы никогда ее не любили. Тогда вы начнете думать, что было бы лучше иметь бедный дом, обычную еду — по крайней мере, та женщина была красивая, и вам было бы с ней хорошо. Выбрав эту, вы были идиотом.