Бхагаван Раджниш - Свобода. Храбрость быть собой

Мой собственный опыт состоит в том, что, пока ты не станешь тем или иным образом творцом, твоя жизнь будет оставаться пустой и грустной. Только блаженные люди — творцы. Это может быть просто творением большего со- I знания, большего опыта истины, сознания, блаженства. Это может быть просто внутренний мир творчества — или что-то внешнее. Но свобода должна быть ответственной, позитивной. Твоя свобода все еще негативна. Хорошо, что ты вне тюрьмы, но этого недостаточно. Теперь ты должен заработать себе на хлеб. До сих пор тебе давали хлеб. Вместе с цепями тебе давали кров, тебе давали одежду.

Столько людей остается внутри церквей, внутри синагог, внутри храмов, посещая массовые мероприятия… Почти каждый — член какой-то религии, член какой-то нации, член семьи, член ассоциации, политической партии, Ротари-клуба, Клуба Львов. Люди продолжают находить себе больше и больше цепей. Это кажется таким уютным. Столько защищенности и никакой ответственности. Свобода означает, что тебе придется быть ответственным за каждое действие, за каждый вздох; за все, что бы ты ни сделал, — или ни оставил несделанным, — ответствен ты.

Люди действительно остаются в глубоком страхе перед ответственностью, хотя и говорят о свободе. Но, согласно моему собственному опыту, очень немногие люди действительно хотят свободы, потому что подсознательно понимают, что свобода принесет множество проблем, с которыми они не готовы столкнуться. Лучше оставаться в уютном заточении. Там теплее. И что ты будешь делать со свободой? Пока ты не готов быть искателем, исследователем, творцом… Очень немногие люди хотят отправиться в паломничество, или войти в более глубокие молчания сердца, или принять ответственность любви. Последствия огромны.

Тебе придется рассеять темноту грусти, иначе рано или поздно ты войдешь в ту или. другую тюрьму. Ты не можешь продолжать обременять себя грустью. Прежде чем бремя станет слишком тяжелым и заставит тебя вернуться в то или другое рабство, в то или другое заточение, измени всю ситуацию, став творческим человеком. Просто найди, что тебе приносит в жизни радость, что бы тебе хотелось создавать, кем бы тебе хотелось быть, каким бы тебе хотелось, чтобы было твое определение.

Свобода — это просто возможность найти определение для себя, истинную, подлинную индивидуальность и радость того, чтобы делать окружающий мир немного лучше, немного красивее — немного больше роз, немного больше зелени, еще несколько оазисов.

Мне это напоминает о мадам Блаватской, основательнице Теософского Общества. Она всегда носила в руках две сумки. На утренней прогулке, в поезде — эти две сумки всегда были у нее в руках. И она разбрасывала что-то из этих сумок — из окна поезда — на дорогу снаружи, рядом с поездом. И люди ее спрашивали:

— Почему ты это делаешь?

И она смеялась и говорила

— Такая у меня привычка, всю жизнь. Это семена однолетних цветов. Может быть, я больше не вернусь этой дорогой, — а она путешествовала по всему миру, — но это неважно. Когда настанет время, и цветы расцветут, тысячи людей, которые будут каждый день ходить мимо этой железной дороги, увидят эти цветы, эти краски. Они не будут меня знать. Это неважно

— Но определенно одно, — продолжала она, — я сделаю несколько людей, где-нибудь, счастливыми В этом я уверена Неважно, узнают они это или нет. Важно то, что я делаю что-то, что принесет кому-то счастье. Может быть, придут дети, сорвут несколько цветов и принесут домой Может быть, придут влюбленные и сплетут друг для друга венки. И, даже если они об этом не узнают, я буду частью их любви Я буду частью радости детей. И я буду частью тех, кто просто пройдет мимо, видя эти красивые цветы.

Тому, кто понимает, что свобода — не что иное, как возможность сделать мир немного более красивым, сделать себя немного более сознательным, не будет грустно.

Хорошо, что ты задал этот вопрос, иначе ты носил бы в себе эту грусть, и постепенно она отравила бы всю твою свободу. Негативная свобода не очень вещественна, она может исчезнуть. Свобода должна быть позитивной.

(Ошо «Cam Чит Ананд», гл. 14)

Возможно ли искать путь истины и пытаться освободить свою страну от тирании?

Нет никакого конфликта между поиском истины, поиском духовной свободы, и борьбой с политической тиранией — хотя от этого все несколько осложняется.

Приоритет должен быть отдан достижению духовной свободы, потому что политические тирании приходят и уходят. И нельзя быть абсолютно уверенным, что, если ты свергнешь одну политическую тиранию, ее место не займет другая.

Ни одна тирания никогда не сохранялась вечно; их дни конечны. Никто не может разрушить волю людей. Тираны могут причинять вред, могут убивать людей, но однажды они находят, что все попытки сохранить свою империю, удержать людей в рабстве обратили нацию против них.

Но не возможен ли новый тиран? Ты перейдешь из рук одной тирании в руки другой. Конечно, убиты, приговорены к смерти теперь будут другие люди. Теперь жертвами будут люди, поддерживавшие старый режим, — они будут убиты, приговорены к смерти. Но неважно, кого именно убивают и приговаривают к смерти; все они — человеческие существа, все они — твои братья и сестры И вот самое странное, что нужно помнить: даже те, кто боролся со старым режимом, будут расстреляны новым, который сменит старый.

Это странный факт, но в нем есть тонкая логика. Люди, которые были революционерами, привыкли быть революционерами; любой режим антиреволюционен. Это может быть даже режим, созданный самими революционерами, но в тот момент, когда люди приходят к власти, они становятся антиреволюционными, потому что теперь революция оказывается направленной против их власти. Они были за революцию, потому что революция несла им в руки власть, — это простая логика. И оставшиеся не у власти революционеры не могут поверить, что это и есть свобода, за которую они боролись. Изменились только имена, все остальное осталось прежним: та же бюрократия, те же уродливые политики.

И новые властители забудут все обещания, которые давали тем, кто поддерживал революцию; они начнут эксплуатировать тех же самых людей. Естественно, многие из прежних революционеров начнут отстраняться от людей, пришедших к власти. Раньше они боролись с общим врагом, плечом к плечу Теперь они начинают расходиться в стороны. потому что революция была предана И теперь революционеры, пришедшие к власти, — а власть просто разрушает все их революционные идеологии, — начинают убивать остальных революционеров, потому что это самые опасные люди. Они свергли предыдущий режим; теперь они могут свергнуть и этот. Этого допустить нельзя