Александр Титаренко - Антиидеи

Разумеется, познать самого себя – и оценить морально – не менее трудно, чем другого человека. Более того, люди очень часто находят подходящий моральный довод, когда речь заходит о необходимости спасти от разрушения тот добродетельный образ, который они создали о самих себе. На пути критического нравственного самопознания человека стоят своеобразные препоны – нормативно-эмоционального плана, свидетели ограниченности его жизненного опыта. Это познание, как и всякое познание, относительно. Об относительности, приблизительности его и свидетельствует пример с «Исповедью» Ж. Ж. Руссо. У одних лиц «я – образ», может быть, более реалистичен, критичен и адекватен реальности, у других менее. Точность взаимопонимания во многом зависит от этих «я – образов», которые формируются у общающихся. Вот почему самокритичность человека всегда неразрывно связана с духом критичности, принципиальности, требовательности в коллективе, со стороны людей, его окружающих. Конечно, критичности, опирающейся на реальные факты, а не домыслы, доброжелательной и уважительной к достоинству личности (завышенная, неуважительная «критичность» может настолько занизить самооценку индивида, что приведет к утрате чувства личного достоинства и чести, вызовет нравственную депрессию и безразличие или даже может толкнуть его на путь индивидуалистического протеста). Здесь особенно важен талант проникновения во внутренний духовный мир человека, «мера» нравственного воображения.

Нравственное взаимопонимание людей предполагает умение выйти за пределы собственной «концепции», принятого шаблона оценки – к какой-то более общей системе моральных координат. Это особенно важно в конфликтной нравственной ситуации, при разнобое в понимании ценностей и норм. Нужно уметь объективно, как бы со стороны, оценивать свои и чужие поступки и воплощенные в них мотивы. Моральная безапелляционность суждений у человека нередко результат его неумения беспристрастно оценить их, свидетельство упрощенности его нравственной культуры. Барьер моральной категоричности, непогрешимости, когда человек и мысли не может допустить, что он в чем-то неправ, тем более морально неправ, служит серьезным тормозом для взаимопонимания и сопереживания людей. Подобная абсолютизация субъективно-личной позиции не проходит безнаказанно; она ведет к зазнайству, к постоянным трениям с окружающими и может вылиться, в определенных ситуациях, в состояпие болезненно-стойкого одиночества, замкнутости или агрессивности к окружающим.

Психологам давно известно, что моральный выбор, предварительная самооценка зачастую совершаются человеком (особенно в сложных нравственных ситуациях) в форме незримого собеседования с людьми, которых будут затрагивать его решения, с теми, кто его окружает. В отдельных случаях, в кругу тех, с кем ведется это собеседование, оказывается и любимый литературный герой или человек, чей образ служит образцом, идеалом поведения. Это явление у исследователей социальной психологии получило название экспектаций («ожиданий»). Зачастую люди, сами того не замечая, приспосабливаются к системе экспектаций, которыми их окружают: они остроумны, эрудированны, серьезно-сосредоточенны, веселы, деловиты, снисходительны, принципиальны, рассудительны и т. п.- и все в соответствии с привычными представлениями, которые о них создают знающие их люди. Экспектаций, таким образом, весьма полезны для общения, для регуляции поведения людей, в него вступающих, но они – и это следует всегда помнить – дают представление о человеке с какой-то одной, пусть типичной, но все же одной стороны.

Экспектации отражают привычные ценностные эталоны, складывающиеся в общественной психологии («герой», «лентяй», «весельчак», «эрудит», «хапуга», «хитрец», «добряк», «храбрец» и т. п.). В некоторых случаях эти эталоны, если их абсолютизировать, ведут к схематизму, односторонности в понимании духовного мира другого человека. Возникает такое явление, которое психологи назвали «эффектом ореола»: прочные представления о человеке, подтвержденные общением (и соответствующие определенному эталону), не позволяют впоследствии увидеть изменения во внутрепнем его мире, его рост (или деградацию); многие грани его характера, не укладывающиеся в привычное о нем представление, не замечаются и т. д.

Преодоление косности, односторонности, упрощения в понимании духовного мира другого человека предполагает более тесный эмоционально-нравственный контакт общающихся, требует не только большей разносторонности взаимосвязей в их практической жизнедеятельности, но и развития способности проникновенного воображения, умения идентифицировать себя с движениями внут-ридушевного мира другого. Такое умение незаменимо для полноценного течения духовно-практического общения людей, а значит, и для их собственного общекультурного, в особенности морального, саморазвития. Подчеркивая особую роль воображения в восприятии и понимании человека человеком, психологи обычно выделяют три уровня работы воображения. Первый, самый простой, низший, когда воображение пассивно, а человек проявляет своеобразную глухоту к переживаниям, намерениям, внутреннему состоянию другого человека. Бедность воображения здесь прямо сочетается с бедностью образного, нравственно-психологического восприятия, ограниченного фиксацией внешних, общих черт поведения.

Второй уровень – эпизодическая, неупорядоченная игра воображения, которая дает отрывочные, разрозненные по ходу общения представления о состояниях другого человека, причем воспринимаются прежде всего те моменты, которые этот «другой» сам экспрессивно, настойчиво подчеркивает, привлекая к ним внимание окружающих. Наконец, главная, третья ступень – проявление способности к воссозданию переживаний другого человека как целостной личности на протяжении всех основных этапов взаимодействия с ним. Здесь проникновенное «слежение» за состоянием партнера происходит постоянно, приобретает непроизвольный характер (говоря иными словами, это – сопереживание в контакте). Глубокая заинтересованность во взаимопонимании ведет к тому, что процессы воображения здесь как бы «не успевают» осознаваться, они «свертываются», оставляя самосознанию готовые продукты вхождения, вживания во внутренние состояния другого субъекта. Само содержание, а также форма и ритм общения оказываются результатом особого, обоюдного «творчества» личностей, наиболее глубоко обогащающих их нравственно-психологический опыт1.

1 См. об этом: Бодалев А. А. Восприятие и попц-мание человека человеком. М., 1982, с. 137-138.

Именно такое общение с развитой способностью сопереживания и духовного воссоздания состояний другой личности является благоприятным условием наиболее полного, завершенного морального резонанса человека с человеком.