Георг Хенрик фон Вригт - Логико-философские исследования (Избранные труды)

Гегель и Маркс — два великих философа прошлого столетия, которые оказали глубокое и длительное влияние, в частности, и на разработку методологии. Однако трудно определить позиции этих философов в отношении позитивизма XIX века или реакции на него [27] (27) В отношении Маркса указанная двойственность приводит к радикально различающимся интерпретациям его вклада в философию. (Неправильно говорить о двойственности позиции Маркса. Марксизм отличается единством всех его сторон и концепций. При этом монизм К. Маркса коренным образом отличается от монизма позитивистов. См. вступительную статью с. 24–25. -Прим. ред.) . В вопросе метода гегелевское и марксистское мышление четко ориентируется на законы, всеобщую обусловленность и необходимость [28] (28) Идеи Гегеля о необходимости и законе см. в: Гегель Г. В. Ф. Наука логики, т. 2. M., 1971, разд. 1, гл. 3 ("Основание") и Энциклопедия философских наук, т. 1. M., 1974, ч. I, разд. 2, 147–159. Гегелевские взгляды о причинности, необходимости и объяснении лучше всего, вероятно, изучать по раннему сочинению "Йенская логика" (Jenenser Logik, Metaphysik und Naturphilosophie. Leipzig, 1923, S. 40–76.) 0 концепциях закона и необходимости в марксистской философии см.: Rapp Fr. Gesetz und Determination in der Sowjetphilosophie, Dordrecht-Holland, 1968. Маркс часто говорил, что социальные законы обладают "железной необходимостью" или действуют с "непреложностью законов природы". Ср.: Marcuse H. Reason and Revolution: Hegel and the Rise of Social Theory. Oxford, 1941, p. 317 f; Коn I. S. Die Geschichtsphilosophie des 20. Jahrhunderts I–II. Berlin, 1964, Bd. I, s. 290. См. также главу о причинности и необходимости в природе в работе В. И. Ленина "Материализм и эмпириокритицизм" (Полн. собр. соч., т. 18, с. 157–175). . В этом оно сходно, по крайней мере на первый взгляд, с позитивистским (естественно) научно ориентированным направлением. Однако когда Гегель и Маркс рассматривают, например, исторический процесс, то понимание ими закона сильно отличается от того, которое лежит в основе ("галилеевского") каузального объяснения. {* Здесь и далее Г. фон Вригт дает свою оценку взглядов К. Маркса и марксизма, которая в некоторых случаях основывается на неправильном понимании марксизма. Действительно К. Маркс отказывается от узкого, механистического понимания каузальности, но он не отказывается от детерминизма в более широком смысле слова, который реализуется в материалистическом понимании истории. В предисловии уже подчеркивалось, что марксистская философия носит монистический характер и преодолевает имевшую место в XIX в. противоположность "галилеевского" и "аристотелевского подходов. Марксистская философия является одновременно и научной, и гуманистической. — Прим. ред.} Диалектическая схема развития через тезис, антитезис и синтез также не является примером каузального стиля мышления [29] (29) Эта схема, часто связываемая с Гегелем, является изобретением Фихте. Гегель не использует ее явно, однако, несомненно, она применяется во многих типично гегелевских, а также марксистских "движениях мысли". . Представление о законе и развитии Гегеля и Маркса приближается к тому, что мы могли бы назвать концептуальной или логической связью [30] (30) Ср: Litt Th. Hegel, Versuch einer kritischen Erneuerung. Heidelberg, 1953, s. 220ff. ("Evolution und Dialektik"). .

Сам Гегель считал себя последователем Аристотеля [31] (31) Ср.: Hartmann N. Aristoteles und Hegel. - In: Hartmann N. Kleinere Schriften II. Berlin, 1957; Marcuse H. Reason and Revolution…, p. 40f., p. 122. . Однако в отличие от этого великого философа Гегель был мало знаком с естественными науками. В этом смысле ему был чужд позитивизм и, наоборот, были очень близки философы, занимавшиеся науками о духе. Поэтому, несмотря на противопоставление "гуманитарного" "натуралистическому", можно считать Гегеля великим реставратором аристотелевской традиции в философии метода после средневековья. Если так, то он необходимо встает в оппозицию к платоновскому духу Возрождения и науки барокко. Как и для Аристотеля, для Гегеля идея закона — это прежде всего идея внутренней связи, которая постигается путем рефлектирующего понимания, а не индуктивное обобщение, которое устанавливается путем наблюдения и эксперимента. И для того, и для другого философа объяснение заключается не в том, чтобы сделать явления предсказуемыми на основе выявления их действительных причин, а скорее в том, чтобы сделать эти явления телеологически понятными [32] (32) Гегель о телеологии см. в: Гегель Г.Ф.В. Наука логики, т. 2, разд. 3, гл. 2. "Механистическое" объяснение не дает нам полного понимания явлений природы; объяснение приобретает законченный характер, только если дана телеологическая перспектива. . Если учесть близкую связь антипозитивистской методологии XIX века с Гегелем, то в целом ее можно отнести к старой, аристотелевской традиции, вытесненной тремя столетиями ранее новым духом в философии науки, самым выдающимся выразителем которого был Галилей [33] (33) Вопрос об отношении к Гегелю Дильтея и вообще философов герменевтической методологии сложен. Эволюция Дильтея от "субъективно-психологической" к более "объективно-герменевтической" позиции означала в то же время растущую ориентацию на Гегеля и гегелевскую традицию (ср. выше, прим. 23). Об этих связях см.: Marcuse H. Hegels Ontologie und die Grundlegung einer Theorie der Geschichtlichkeit. Frankfurt am Main, 1932, особенно S. 363ff.; Gadamer H. G. Wahrheit und Methode, Grundzuge einer philosophischen Hermeneutik. Tubingen, 1960, особенно Pt. II, Sect. 2. Решающее значение для возрождения в нашем столетии интереса к Гегелю сыграла работа Дильтея: Diltheу W. Die Jugendgeschichte Hegels, 1905. .

Расцвет позитивизма в середине и конце XIX века на рубеже веков сменился антипозитивистской реакцией. Однако в период между двумя мировыми войнами позитивизм возродился, причем в более энергичной форме, чем раньше. Новое движение было названо неопозитивизмом или логическим позитивизмом, позднее — логическим эмпиризмом. Характеристика "логический" была добавлена для того, чтобы указать на поддержку, которую возрожденный позитивизм надеялся найти в новых достижениях формальной логики.

Возрождение логики после пяти веков упадка и застоя (примерно с 1350 по 1850 г., не считая блестящего, но обособленного вклада Лейбница в XVII в.) само по себе имело огромное значение для методологии и философии науки. Однако вряд ли можно считать, что формальная логика внутренне связана с позитивизмом или позитивистской философией науки. Связь логики с позитивизмом в нашем веке явилась скорее исторической случайностью, чем философской необходимостью.

Логический позитивизм 20-30-х годов XX века был главным, хотя далеко не единственным источником, из которого возникло широкое течение в философии, сейчас обычно называемое аналитической философией. Было бы неверно отождествлять его с позитивизмом. Однако вклад аналитической философии в методологию и философию науки до недавнего времени действительно осуществлялся преимущественно в духе позитивизма, если под "позитивизмом" понимать философию, защищающую методологический монизм, математический идеал научности и дедуктивно-номологическую концепцию научного объяснения Это произошло в силу нескольких причин, одна из которых связана с разделением аналитической философии на два главных направления.