Карл Маркс - Собрание сочинений, том 22

Фридрих Энгельс

Напечатано в газете «Berliner Volksblatt» № 232, 5 октября 1890 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

В связи с семидесятилетием со дня моего рождения на мою долю выпало столько проявлений самого сердечного участия, столько неожиданных почестей, что я, к сожалению, не в состоянии ответить лично на каждое из этих приветствий. Это был настоящий дождь телеграмм, писем, подарков, специально мне посвященных статей в партийной прессе — и все это шло из самых различных стран, а в особенности со всех концов Германии. Разрешите мне поэтому выразить в этих строках мою самую искреннюю благодарность старым и новым друзьям, которые 28 ноября с такой доброжелательностью вспомнили обо мне.

Никто лучше меня не знает, что большей частью этих почестей я обязан не себе и не своим заслугам. Такова уж моя судьба, что мне приходится пожинать ту славу и тот почет, семена которых посеял человек, более великий, чем я, — Карл Маркс. Я же могу лишь торжественно обещать провести остаток своей жизни в активном служении пролетариату так, чтобы хотя бы в дальнейшем стать по возможности достойным оказанных мне почестей. Лондон, 2 декабря 1890 г.

Фридрих Энгельс

Напечатано в газете «Berliner Volksblatt» № 284, 5 декабря 1890 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

Граждане!

Сердечно благодарю вас за поздравления, которыми вы удостоили меня по случаю семидесятилетия со дня моего рождения.

Будьте уверены, что остаток моей жизни и моих сил будет отдан борьбе за дело пролетариата. В тот момент, когда я уже не в состоянии буду вести борьбу, пусть дано мне будет умереть.

Но сражения, выигранные вами, нашими братьями в Германии, Англии, Австро-Венгрии, России, — словом, повсюду, составляют ряд таких блистательных побед, которые могли бы омолодить и более дряхлого и обессилевшего человека, чем я. При этом больше всего меня радует то искреннее братство, которое установилось, надеюсь, навсегда, между французскими и немецкими пролетариями вопреки шовинистическим воплям наших развращенных буржуа.

Ваш великий соотечественник Сен-Симон был первым, кто предвидел, что союз трех великих западных наций — Франции, Англии, Германии — есть первое международное условие для политического и социального освобождения всей Европы [128]. Я надеюсь еще увидеть, как этот союз — ядро будущего европейского союза, который навсегда покончит с войнами между правительствами и между народами, — будет осуществлен пролетариями трех наций.

Да здравствует международная Социальная Революция! Лондон, 2 декабря 1890 г.

Фридрих Энгельс

Напечатано в газете «Le Socialiste» № 14, 25 декабря 1890 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с французского

Лондон, 3 декабря 1890 г.

Разрешите мне выразить вам мою самую искреннюю благодарность За поздравления, которыми вы удостоили меня в вашем письме от 26 ноября по случаю семидесятилетия со дня моего рождения.

Мне ведь хорошо известно, что значительнейшая часть тех почестей, которые вы и многие другие воздали мне в этот день, выпала на мою долю лишь как на представителя Маркса, пережившего его, и я прошу разрешения возложить их как почетный венок на его могилу. Все, что я могу сделать, чтобы в дальнейшем показать себя достойным его, будет с моей стороны сделано, — в этом вы можете быть уверены.

Сердечно благодарю за ваше любезное приглашение на венгерский партийный съезд [130]. У меня нет возможности воспользоваться этим приглашением лично, но мысленно 7 и 8 декабря я буду с вами.

Существование венгерской социал-демократической рабочей партии лишний раз доказывает, что современная крупная промышленность не может утвердиться ни в одной стране, не революционизируя старое докапиталистическое общество и не порождая наряду с классом капиталистов также и пролетариат, а вместе с этим классовую борьбу между ними и рабочую партию, стремящуюся к свержению буржуазно-капиталистического мирового порядка. Вот и в Венгрии, как я вижу из вашей любезно присланной мне газеты «Arbeiter-Wochen-Chronik», эта рабочая партия развивается и становится все сильнее; при этом она имеет то преимущество, что с самого начала является интернациональной, объединяя в своих рядах мадьяр, немцев, румын, сербов и словаков. К я прошу вас передать этой молодой партии мои наилучшие пожелания по случаю ее съезда.

Да здравствует международная социал-демократия! Да здравствует венгерский партийный съезд!

Фридрих Энгельс

Напечатано в газетах «Arbeiter-Wochen-Chronik» № 50, 14 декабря 1890 г. и (на венгерском языке) «Nepszavav № 50, 14 декабря 1890 г.

Печатается по тексту газеты «Arbeiter-Wochen-Chronik»

Перевод с немецкого

Публикуемая здесь рукопись — критика проекта программы вместе с сопроводительным письмом к Бракке — была в 1875 г., незадолго до объединительного съезда в Готе [132]отправлена Бракке с просьбой показать ее Гейбу, Ауэру, Бебелю и Либкнехту и вернуть затем обратно Марксу. Так как партийный съезд в Галле [133]поставил в порядок дня партии дискуссию по поводу Готской программы, то я полагаю, что с моей стороны было бы преступлением, если бы я и дальше продолжал откладывать опубликование этого важного документа, пожалуй, самого важного из всех, относящихся к данной дискуссии.

Но рукопись эта имеет еще и другое, более широкое значение. В ней впервые ясно и четко выражено отношение Маркса к той линии, которой придерживался Лассаль с того момента, как он начал участвовать в агитации, и притом как к экономическим принципам Лассаля, так и к его тактике.

Беспощадная резкость, с какой Маркс анализирует здесь проект программы, неумолимость, с какой он высказывает сделанные им выводы, вскрывая недостатки проекта, — все это теперь, спустя пятнадцать лет, никого уже не может задеть. Специфические лассальянцы существуют еще только за границей в виде отдельных обломков, а от Готской программы, как совершенно неудовлетворительной, отказались в Галле даже ее творцы.

Тем не менее там, где это было возможно без ущерба для дела, я опустил некоторые резкие выражения и оценки, относящиеся к отдельным лицам, заменив их точками. Маркс сам поступил бы так же, если бы публиковал теперь эту рукопись. Ее местами резкий тон был вызван двумя обстоятельствами. Во-первых, Маркс и я срослись с германским движением теснее, чем с каким-либо другим, так что решительный шаг назад, обнаружившийся в этом проекте программы, должен был возмутить нас особенно сильно. Во-вторых, мы находились тогда — после Гаагского конгресса Интернационала [134]едва прошло два года — в самом разгаре борьбы с Бакуниным и его анархистами, которые возлагали на нас ответственность за все, что происходило в германском рабочем движении, так что мы должны были ожидать, что нам припишут и тайное отцовство в отношении этой программы. Эти соображения теперь отпадают, а вместе с ними отпадает и необходимость тех мест, о которых идет речь.