Карл Маркс - Собрание сочинений, том 16

Христианство проникло в Ирландию, несомненно, очень рано, по крайней мере, на восточное побережье острова. Иначе нельзя объяснить того обстоятельства, что еще задолго до Патриция так много ирландцев играло значительную роль в истории церкви. Пелагий Еретик обычно считается уэльсским монахом из Бангора; но существовал также ирландский старинный монастырь Бангор, или вернее Банхор, близ Каррикфергеса, — в что Пелагий был выходцем именно оттуда, показывает свидетельство Иеронима, который называет его «тупым и отяжелевшим от потребляемой скоттами похлебки» («scotorum pultibus praegravatus») [435]. Это первое упоминание об ирландской овсяной похлебке (по-ирландски lite, по-англо-ирландски stirabout), которая уже тогда, как и позднее, вплоть до появления картофеля, а затем наряду с ним, была основным продуктом питания ирландского народа. Главные ученики Пелагия, Целестий и Альбин, были также скоттами, то есть ирландцами; по рассказам Геннадия [436], Целестин написал из монастыря три пространных письма своим родителям, откуда следует, что в IV веке алфавитное письмо уже было известно в Ирландии.

Во всех сочинениях раннего средневековья ирландцы называются скоттами и их страна Скоттией; мы находим это обозначение у Клавдиана, Исидора, Беды, у равеннского географа, у Эйнхарда, и даже Альфред Великий еще пишет: «Гиберния, которую мы называем Шотландией» («Igbernia the ve Scotland hatadh») [437]. Нынешняя Шотландия имела тогда иностранное наименование Каледония, а ее местное название было Альба, Альбания; название Скоттия, Шотландия, было перенесено на северную оконечность восточного острова лишь в XI веке. Первое значительное переселение ирландских скоттов в Альбу произошло, по-видимому, в середине III века; Аммиан Марцеллин знал об их существовании там уже в 360 году [438]. Переселение происходило кратчайшим морским путем: из Антрима на полуостров Кинтайр; еще у Ненния имеется ясное упоминание о том, что бритты, которые владели тогда всей Шотландской низменностью до Клайда и Форта, подверглись нападению скоттов с запада и пиктов с севера [439]. Седьмая из древнеуэльсских исторических «Триад» [440]рассказывает, что гвиддиль-ффихти [gwyddyl ffichti] (см. ниже) приплыли из Ирландии по Норманскому морю (Mor Llychlin) в Альбанию и поселились на побережье этого моря. Тот факт, что море между Шотландией и Гебридскими островами названо Норманским, служит, между прочим, доказательством, что указанная «Триада» составлена уже после завоевания Гебридских островов норманнами. Около 500 г. произошло новое переселение большого числа скоттов, которые со временем создали свое собственное королевство, независимое как от Ирландии, так и от пиктов, и, наконец, в IX веке, при Кеннете Мак-Альпине покорили пиктов и основали государство, на которое примерно полтораста лет спустя было перенесено — впервые, по-видимому, норманнами — название Шотландия, Скоттия.

Древнеуэльсские источники (Ненний, «Триады») отмечают вторжения гвиддиль-ффихти, или гэльских пиктов, в Уэльс в V и VI веках, причем всякий раз это истолковывается как вторжения ирландских скоттов. Gwyddyl — это уэльсская форма от gavidheal — имени, которым называли себя сами ирландцы. Откуда взялось параллельное обозначение «пикты», мы предоставляем исследовать другим.

Во второй четверти V века, благодаря деятельности Патриция (по-ирландски Патрик — Patraic, поскольку кельты всегда произносят букву «с» на манер древних римлян, как «к»), христианство — без насильственных потрясений — сделалось в Ирландии господствующей религией. К этому времени оживились также и давно уже существовавшие сношения с Британией: оттуда стали приезжать зодчие и строительные мастера, которые научили ирландцев, знакомых до тех пор только с постройками из голого камня, употреблению в строительстве известкового раствора; применение этого способа в период от VII до XII века исключительно при постройке церковных зданий является достаточным доказательством того, что он был введен в связи с распространением христианства, и, далее, что с той поры духовенство — представитель чужеземной образованности — в ходе своего интеллектуального развития полностью обособилось от народа. В то время как в социальной жизни народа не происходило никакого прогресса или он был крайне медленным, среди духовенства вскоре получили развитие необычайные по тем временам образованность и культура, которые, сообразно стилю века, проявлялись чаще всего в ревностном обращении язычников и основании монастырей. Колумба обратил в христианство британских скоттов и пиктов, Галл (основатель Санкт-Галленского монастыря) и Фридолин обратили алеманнов, Килиан — живших на Майне франков, Виргилий — население Зальцбурга; все пятеро были ирландцами; англосаксы были обращены в христианство также главным образом ирландскими миссионерами. Наряду с этим во всей Европе Ирландия слыла рассадником учености, и это мнение было настолько прочным, что Карл Великий пригласил для преподавания в Павию ирландского монаха Альбина, которого позднее сменил там другой ирландец, Дунгал. Самым замечательным среди многочисленных ирландских ученых, сыгравших в свое время важную роль, но теперь большей частью позабытых, был «отец» или, как его называет Эрдман, «Carolus Magnus [Карл Великий. Ред.] средневековой философии» — Иоанн Скотт Эригена. «Он был первым, с кого в то время начинается подлинная философия», — говорит о нем Гегель [441]. Из всех западноевропейцев IX века он был единственным человеком, понимавшим греческий язык, и своим переводом сочинений, приписываемых Дионисию Ареопагиту, он восстановил связь с последним отпрыском древней философии, с александрийской школой неоплатоников [442]. Его учение отличалось большой смелостью для того времени; он отрицает «вечное проклятие», даже по отношению к дьяволу, и подходит вплотную к пантеизму; со стороны представителей современной ему ортодоксии не было поэтому недостатка в злобных выпадах. Прошли целые два столетия, прежде чем основанная Эригеной наука обрела своего продолжателя в лице Ансельма Кентерберийского. [Подробности об учении и произведениях Эригены см. у Эрдмана «Grundriss der Geschichte der Philosophie», 2. Aufl, Berlin, 1869, Bd. I, S. 241–247 [ «Очерк истории философии», 2 изд., Берлин, 1869, т. I, стр. 241–247]. — У Эригены, который к тому же вовсе не был духовным лицом, мы обнаруживаем чисто ирландское задорное остроумие. Когда однажды сидевший против него за столом Карл Лысый, король Франции, спросил его, как велика разница между скоттом (scot) и глупцом (sot), Эригена ответил: «Она равна ширине стола».]

Но прежде чем это развитие более высокой культуры успело оказать влияние на народ, оно было прервано разбойничьими набегами норманнов. Эти разбойничьи набеги, которые являются главным предметом торговли скандинавского, и в особенности датского патриотизма, начались слишком поздно и исходили от чересчур небольших народов, чтобы они могли в крупных масштабах вылиться в завоевания, колонизацию и образование государств, как это имело место во время прежних вторжений германцев. Выгода для исторического развития от набегов норманнов была совершенно ничтожна по сравнению с теми огромными и бесплодными даже для самих скандинавских стран смутами, которые были этими набегами вызваны.