Карл Маркс - Собрание сочинений, том 10

В Уэльсе каждый избиратель в сельской местности представляет 20 жителей.

В Шотландии каждый избиратель в сельской местности представляет 34,4 жителя.

В Англии каждый городской избиратель представляет 18 жителей города.

В Уэльсе каждый городской избиратель представляет 24,4 жителя города.

В Шотландии каждый городской избиратель представляет 23,3 жителя города.

Относительно Ирландии нет столь полных данных, как относительно Англии и Шотландии. Все же следующие цифры дают близкую к истине картину для периода 1851–1852 годов:

В сельской местности каждый избиратель представляет 36 жителей.

В ирландских городах каждый избиратель представляет 23 жителя города.

Общие затруднения на европейских хлебных рынках представляются в следующем виде. Во Франции нехватка зерна составляет не десять миллионов гектолитров, как утверждает «Moniteur» [46], чтобы рассеять панику, а значительно больше двадцати миллионов, т. е. свыше восьми миллионов английских квартеров; нехватка картофеля достигает не менее одной четверти среднего сбора за последние пять лет, а нехватка вина, растительного масла и каштанов еще больше. В Бельгии и Голландии дефицит в хлебной продукции составляет около четырех миллионов гектолитров; в Рейнских провинциях, Пруссии и Швейцарии он, по скромным подсчетам, составляет свыше десяти миллионов гектолитров. Об Италии известно лишь, что там весьма значительный недород, хотя очень трудно определить его даже приблизительно. Однако даже минимальная цифра достигает десяти миллионов гектолитров зерна; следовательно, нехватка зерна в крупных хлебных районах Западной Европы составляет не менее сорока четырех миллионов гектолитров (семнадцати миллионов квартеров). О недороде в Англии известно, что он превышает пять миллионов квартеров, а судя по некоторым заслуживающим серьезного внимания подсчетам эта цифра относится к одной лишь пшенице. Таким образом, в одной Западной Европе роковой прошлогодний неурожай дал нехватку по меньшей мере в двадцать два миллиона квартеров; если к этому прибавить весьма низкое качество и недород других злаков, а также повсеместное распространение болезни картофеля, то это составит недостачу — в переводе на пшеницу — минимум в пять миллионов квартеров, и мы получим в общем итоге дефицит в двадцать семь миллионов квартеров зерна.

Что касается расчетов на ввоз хлеба с внешних рынков, то, по сведениям из весьма авторитетного в вопросах торговли источника, положение рисуется в следующем виде.

«В Польше хлеба собрано весьма мало. В России — недород: об этом свидетельствуют высокие цены на зерно в балтийских портах, причем цены поднялись еще до того, как стало известно, что нам не хватает хлеба. В Дунайских княжествах неурожая, правда, не было, но запасы там значительно сократились, — так же, как и в Одессе, — вследствие огромного экспорта хлеба в прилегающие к Средиземному морю страны и во Францию. Америка же не может дать и двух миллионов квартеров. Между тем даже всех судов мира недостаточно для перевозки хотя бы половины или около половины того хлеба, которого, как уже известно по всей Англии, нам не хватает».

Написано К. Марксом и Ф. Энгельсом. 26–27 января 1854 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4004, 16 февраля 1854 г.

Подпись: Карл Маркс

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Лондон, пятница, 3 февраля 1854 г.

Я имел возможность наблюдать около здания главного штаба армии торжественную процессию королевы, прибывшей для открытия парламента. Турецкий посол был встречен громкими приветствиями и криками ура. Принц Альберт, смертельно бледный, был яростно освистан толпой, стоявшей по обеим сторонам улиц; королева была скупа на обычные поклоны и болезненно улыбалась, наблюдая необычные изъявления народного недовольства. В одной из предыдущих статей я показал истинные масштабы кампании против Альберта и доказал, что она является лишь маневром в борьбе партий. Тем не менее к публичной демонстрации надо отнестись вполне серьезно, так как она доказывает, что показная лояльность британского народа — просто условная формальность, притворный церемониал, который не выдерживает самого легкого удара. Возможно, что эта демонстрация вынудит корону дать отставку министерству, антинациональная политика которого может поставить иод угрозу ее собственную безопасность.

Когда стало известно о недавней миссии графа Орлова к венскому кабинету [47], газета «Times» сообщила своим легковерным читателям, что Орлов — как раз тот человек, которого царь обычно использует для мирных поручений. Но мне, конечно, нет надобности напоминать вам, что этот самый Орлов явился весной 1833 г. в Константинополь, чтобы вырвать у Порты Ункяр-Искелесийский договор [48]. Сейчас он добивается от венского кабинета разрешения послать русский

корпус из Варшавы на дунайский театр военных действий через Венгрию. Первым результатом его пребывания в Вене можно считать то, что Австрия настоятельно требует от Порты смещения теперешних турецких командующих на Дунае — Селим-паши, Исмаил-паши и Омер-паши — как вероотступников и революционеров. Каждый, кто знаком с прошлой историей Турции, знает, что с самого начала существования Османского государства все его крупные генералы, адмиралы, дипломаты и министры всегда были вероотступниками-христианами: сербами, греками, албанцами и т. д. Почему не потребовать от России, чтобы она уволила те сорок или пятьдесят человек, которых она скупила во всех концах Европы и которые составляют весь ее основной капитал по части дипломатического искусства, политического разума и военных талантов? Тем временем Австрия собрала 80000 человек на турецких границах в Трансильвании и Венгрии и направила на соединение с ними чешский корпус численностью около 30000 человек. Прусское правительство, со своей стороны, будто бы отказалось выполнить волю царя, приказавшего Фридриху-Вильгельму IV послать армию в 100000 человек, чтобы оккупировать Польшу от имени России и в ее интересах и таким образом позволить находящимся там гарнизонам двинуться на юг для ведения военных действий в Дунайских княжествах.

В одной из предыдущих статей я обратил ваше внимание на недавнюю финансовую уловку, к которой прибегло австрийское правительство, требующее, чтобы при уплате налогов бумажные деньги принимались на 15 % ниже их номинальной стоимости. Это остроумное «обложение налога налогом» теперь распространяется также на Италию. «Gazzetta di Milano» от 22 января публикует декрет австрийского министра финансов, объявляющий, что «вследствие обесценения бумажных денег последние будут приниматься таможней только по курсу на 17 % ниже их номинальной стоимости».