Карл Маркс - Собрание сочинений, том 12

Но в самой Англии Ост-Индской компании было запрещено получать процентные займы без специальной санкции парламента. Несколько лет тому назад, когда Компания принялась проводить в Индии железнодорожные и телеграфные линии, она просила разрешения выпустить индийский облигационный заем на лондонском рынке, и ей было разрешено выпустить на 7000000 ф. ст. 4 %-ных бон, обеспеченных только индийскими государственными доходами. В начале индийского восстания долг по этому займу составлял еще 3894400 ф. ст., и самая необходимость нового обращения к парламенту показывает, что за время индийского восстания Ост-Индская компания исчерпала свои законные возможности выпуска займов в Англии.

Теперь ни для кого не секрет, что прежде чем вновь предпринять этот шаг, Ост-Индская компания открыла в Калькутте подписку на заем, который, однако, потерпел полную неудачу. С одной стороны, это доказывает, что индийские капиталисты смотрят на перспективы британского владычества в Индии далеко не столь оптимистически, как лондонская пресса; а с другой стороны, это до крайности раздражает Джона Буля, поскольку он знает, в каких огромных размерах в течение последних семи лет шло тезаврирование капиталов в Индии, куда, согласно недавно опубликованному отчету фирмы гг. Хаггард и Пиксли, в 1856 и 1857 гг. из одного только лондонского порта было отправлено слитков на сумму в 21000000 фунтов стерлингов. Лондонская газета «Times» самым убедительным тоном поучала своих читателей, что

«из всех способов побудить туземцев стать лояльными, наименее сомнительный — это превратить их в наших кредиторов; между тем как, с другой стороны, ничто в такой степени не может вызвать неудовольствие в измену в этом легко возбудимом, скрытном и алчном народе, как мысль, что его ежегодно облагают налогами для пересылки дивидендов богатым кредиторам в других странах».

Однако индийцы, по-видимому, не понимают всей прелести плана, который не только восстановил бы английское владычество за счет индийского капитала, но в то же самое время косвенным путем сделал бы туземные сокровища доступными для британской торговли. В самом деле, если бы индийские капиталисты так сильно любили британское господство, как это в качестве некоего символа веры считает нужным утверждать каждый истый англичанин, нельзя было бы предоставить им более благоприятного случая выразить свою лояльность и сбыть с рук свое серебро. Но, поскольку индийские капиталисты закрывают свои кассы, Джону Булю приходится открывать ту суровую истину, что расходы по индийскому восстанию, по крайней мере на первых порах, ему предстоит оплатить из собственного кармана, без всякого содействия со стороны туземцев. Более того, предстоящий заем является лишь прецедентом и представляет собой как бы первую страницу книги, озаглавленной «Англо-индийский внутренний долг». Ни для кого не тайна, что Ост-Индской компании требуется не восемь или десять миллионов, а от двадцати пяти до тридцати миллионов фунтов стерлингов, и даже эта сумма была бы только первым взносом, притом не для покрытия предстоящих расходов, а для уплаты уже образовавшихся долгов. Дефицит бюджета за последние три года выразился в сумме 5000000 фунтов стерлингов; повстанцы захватили из казны по 15 октября прошлого года, согласно сообщению «Phoenix» [282], индийской правительственной газеты, 10000000 фунтов стерлингов; в результате восстания доходы в северо-восточных провинциях сократились на 5000000 ф. ст., а военные издержки составили по крайней мере 10000000 фунтов стерлингов.

Правда, последовательные займы Ост-Индской компании на лондонском денежном рынке повысили бы стоимость денег и предотвратили бы растущее обесценение капитала, то есть дальнейшее падение процентной ставки; но такое падение как раз необходимо для оживления британской промышленности и торговли. Всякая искусственная задержка нисходящего движения учетной ставки равносильна повышению издержек производства и стоимости кредита, а такого повышения английская промышленность и торговля при своей нынешней слабости не способны выдержать. Отсюда общий вопль отчаяния по поводу объявления индийского займа. Хотя санкция парламента не дает имперской гарантии займу Компании, такую гарантию придется дать, если нельзя будет получить денег на других условиях; и как только место Ост-Индской компании займет британское правительство, ее долг, вопреки всем тонким различиям, присоединится к общему британскому государственному долгу. Таким образом, дальнейший рост и без того большого национального долга явится, по-видимому, одним из первых финансовых последствий восстания в Индии.

Написано К. Марксом. 22 января 1858 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5243, 9 февраля 1858 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Во время Крымской войны, когда вся Англия искала человека, способного организовать и возглавить английскую армию, и когда командование было доверено таким бездарностям, как Раглан, Симпсон и Кодрингтон, в Крыму находился солдат, одаренный качествами настоящего полководца. Мы имеем в виду сэра Колина Кэмпбелла, который сейчас в Индии ежедневно дает доказательства того, что он мастер своего дела. После того как в Крыму Кэмпбеллу было поручено командование бригадой под Альмой, где негибкая линейная тактика британской армии не позволила ему проявить свои способности, его заперли в Балаклаве и больше ни разу не разрешили участвовать в последующих боях. А между тем его военные таланты еще задолго до этого были полностью признаны в Индии не кем иным, как сэром Чарлзом Джемсом Нейпиром, самым крупным полководцем, которого Англия имела после Мальборо. Но Нейпир был человеком независимого характера, слишком гордым, чтобы склониться перед господствующей олигархией, и его рекомендации было достаточно, чтобы Кэмпбелла взяли на заметку и перестали доверять ему.

Итак, отличия и почести в этой войне достались на долю других лиц. Среди них был сэр Уильям Фенуик Уильямс Карсский, который ныне счел возможным почить на лаврах, приобретенных бесстыдством, самохвальством и присвоением себе обманным путем славы генерала Кмети, которую тот справедливо заслужил. Титул баронета, ежегодная пенсия в тысячу фунтов, выгодная должность в Вулидже и место в парламенте — всего этого оказалось вполне достаточным, чтобы сэр Уильям не пожелал рисковать своей репутацией в Индии. В отличие от него, «герой Редана» генерал Уиндхем отправился командовать дивизией против сипаев, и первые же его действия дискредитировали его навсегда. Этот самый Уиндхем, никому не известный полковник, семья которого имеет хорошие связи, командовал бригадой при штурме Редана, во время которого он действовал чрезвычайно вяло; в конце концов, так как подкрепления все не подходили, он дважды оставлял свои войска на произвол судьбы и сам отправлялся в тыл разузнавать относительно подкреплений. За такое весьма сомнительное поведение, которое в других армиях повлекло бы за собой предание военному суду, он был немедленно произведен в генералы и вскоре после того назначен на должность начальника штаба.