Карл Маркс - Собрание сочинений, том 12

Среди прочих перемен можно упомянуть об организации в каждом армейском корпусе второго батальона и об образовании двух новых пехотных полков в кавказской армии. Первое нововведение до некоторой степени смягчает большую нехватку легкой кавалерии. Второе показывает, что Россия решила по возможности скорее закончить борьбу на Кавказе. По той же причине резервные бригады кавказских корпусов все еще остаются нерасформиро-ванными. Поэтому возможно, что в настоящее время там уже начались серьезные военные действия.

Написано Ф. Энгельсом около 16 апреля 1857 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 5006, 6мая 1857 г. в качестве передовой

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Лондон, 1 мая 1857 г.

Расследование тайн Королевского британского банка судом по банкротствам уже близится к концу; со времени банкротства железнодорожного короля Гудзона не было, кажется, более полного разоблачения авантюризма, лицемерия, мошенничества и подлости, скрывающихся под позолоченной внешностью респектабельного общества. Одним из последних оказался у позорного столба общественного мнения г-н Хамфри Браун, бывший член парламента от Тьюксбери, который охарактеризован в «Парламентском спутнике» Додда за 1855 г. «как купец», «деятельный учредитель железнодорожных компаний», «известный авторитет по железнодорожной статистике и железнодорожному транспорту», «сторонник фритредерских принципов в самом полном смысле слова» и «к тому же либерал». После краха Королевского британского банка, этого дутого предприятия, сразу же стало известно, что сия влиятельная персона воспользовалась своим положением директора банка, чтобы обобрать последний на сумму примерно в 70000 ф. ст., однако разоблачение этого факта ничуть не помешало ему выполнять свои обычные государственные обязанности. Хамфри Браун спокойно продолжал появляться как в палате общин, так и в судейском кресле [on the benches of the «Great Unpaid»] [181]. Он даже публично проявил высокое понимание своей ответственности перед обществом, наложив, в качестве мирового судьи графства, самое суровое наказание, предусмотренное законом, на одного бедного возчика, который утаил небольшое количество картофеля, и прочитав виновному елейную проповедь о том, как это ужасно злоупотреблять доверием. Одна из газет в Тьюксбери сочла себя вправе воспользоваться этим удобным случаем, чтобы выступить с критикой той особенности британских учреждений, в силу которой крупные воры становятся судьями мелких. Г-н Браун пригрозил тогда не только привлечь к суду несчастного журналиста, но и отвернуться навсегда от доброго города Тыоксбери, если его обитатели не искупят такого преступного оскорбления невинности каким-либо торжественным актом раскаяния. Засим состоялась торжественная процессия для преподнесения «жертве бессовестного заговора» приветственного адреса, в котором, судя по газетным отчетам того времени, недостатки художественного оформления восполнялись металлической увесистостью. Положив приветственный адрес в карман, г-н Браун с высоты своего балкона обратился к толпе с речью, заявив, что, если бы не служебная присяга, обязывающая его не выдавать секретов Британского банка, его невиновность была бы каждому ясна как день, и закончил свое разглагольствование утверждением, что он-де является человеком, против которого грешили больше, чем грешил он сам. На последних всеобщих выборах он снова выступил в качестве кандидата в члены парламента от своего тихого городка, но кабинет министров, по отношению к которому он всегда выказывал стойкую приверженность, был настолько неблагодарен, что не поддержал его.

29 апреля этот тщеславный джентльмен был, наконец, освобожден от уз присяги, налагавшей до тех пор печать молчания на его уста и принуждавшей его безропотно сносить оскорбления гнусной клеветы; исповедником его был чиновник суда по банкротствам. Согласно общему правилу, чтобы стать директором какой-либо акционерной компании, нужно владеть определенным количеством ее акций. Перевернув обычный порядок, г-н Браун сделался сначала директором, а затем уж акционером; но при этом, владея акциями, он не позаботился уплатить за них. Приобрел он эти акции следующим весьма простым способом: г-н Камерон, управляющий Британским банком, впоследствии сбежавший, передал г-ну Брауну двадцать акций на сумму в 1000 ф. ст., он же (Браун) в свою очередь передал г-ну Камерону вексель на такую же сумму, постаравшись не уплатить по нему ни единого шиллинга. Став директором в феврале 1853 г., Браун начал свои банковские операции в марте. Он вложил в банк скромную сумму в 18 ф. 14 шилл. и в тот же самый день взял у банка под вексель ссуду в 2000 ф. ст., показав этим сразу, что он не новичок в управлении акционерными компаниями. Действительно, и до и после своей деловой связи с Королевским британским банком г-н Браун почтил своим директорским руководством привилегированную Австралийскую компанию по импорту и рафинированию сахара, Компанию по производству патентованного водонепроницаемого и простого кирпича и черепицы, Уордловскую водопроводную компанию, Земельную компанию, Доковую компанию — словом, целый ряд компаний для всех четырех стихии. На вопрос г-на Линклейтера, поверенного кредиторов, что стало со всеми этими компаниями, Браун ответил довольно метко: «Их следует, пожалуй, считать покойниками». Его счет в Британском банке, начавшийся с 18 ф. 14 шилл. кредита, кончился 77000 ф. ст. дебета. Все эти ссуды выплачивались ему по распоряжению г-на Камерона, причем о согласии «прочих директоров не спрашивали».

«Управляющий данной компанией», — сказал г-н Браун, — «есть то лицо, через которое ведутся все дела. Такова практика этого банка, и», — прибавил он поучительным тоном, — «это весьма здоровая практика».

По-видимому, истинное положение дел в банке было таково, что вся руководящая верхушка его — управляющие, директора, заведующие, юрисконсульты и бухгалтеры — создала, согласно заранее установленному плану, круговую поруку, и каждый делал вид, что ему неизвестна доля добычи, достававшаяся тому или другому из его партнеров. А сам г-н Браун готов даже намекнуть, будто в качестве директора банка он почти ничего не знал о своих собственных операциях в качестве его клиента. Что же касается тех клиентов, которые не принадлежали к административному персоналу, то во время своего допроса г-н Браун, казалось, все еще находился под тягостным впечатлением того факта, что некоторые из них осмеливались покушаться на привилегии директоров. Так, о некоем г-не Оливере он заявляет:

«Я решительно утверждаю, что Оливер выманил у банка 20000 фунтов стерлингов. Это — очень резкое выражение, но я не сомневаюсь, что оно правильно: Оливер был жуликом».