Карл Маркс - Собрание сочинений, том 13

Если квакер Литам, несмотря на свой доверчивый характер, питает некоторые опасения, по ухитряется успокоить свою совесть тем, что «не задает никаких вопросов», то сэр Р. Карден, с другой стороны, — ведь «для чистого все чисто», — чувствовал себя настолько ободренным своим глостерским избирательным опытом 1857 г., что в 1859 г. снова выставил свою кандидатуру от того же самого местечка, хотя на этот раз неудачно. Настоящая причина, побудившая его попытаться пройти в двери церкви св. Стефана [349]на плечах глостерских избирателей, заключалась в том, что он считал Глостер столь непорочным, что для него было бы честью и знаком особого почтения стать его представителем в парламенте, «тогда как Коппок со своими мирмидонянами обычно называл Глостер сыром», потому что он «столь вкусно разложился», короче говоря, потому что от этой помойной ямы разило подкупностью. С суммы в 500 фунтов, которая была установлена вначале, избирательные расходы внезапно подскочили почти до 6000 фунтов, и тем не менее даже после отчета контролера, определяющего легальные расходы в 616 ф. 8 шил. 1 п., убеждение сэра Кардена в безукоризненности ведения дела в Глостере оставалось непоколебленным.

«Еще несколько дней назад он верил, что выборы были проведены безукоризненно, когда вдруг он был прямо-таки потрясен, услышав ужасные разоблачения, которые были сделаны. Эти разоблачения явились для него полной неожиданностью».

Итак, вся избирательная философия парламентских кандидатов состоит в том, что они позволяют своей левой руке не ведать, что творит правая, и, таким образом, умывают обе руки в воде невинности. Открывать свои карманы, не задавать никаких вопросов и верить в добродетель человеческого рода — все это устраивает их наилучшим образом.

Что касается сословия юристов — стряпчих, поверенных и адвокатов, к услугам которых прибегают при выборах, то они, разумеется, имеют совершенно законное право на свой гонорар. Нельзя же требовать от них, чтобы они тратили свое время и «устраивали» дело даром.

«Вот еще», — воскликнул один из этих глостерских делателей членов парламента, — «стану я давать им мой голос задаром! Поглядите-ка на 24 адвокатов, что получают по 25 фунтов единовременно и по 5 гиней в день; стану я давать им мой голос задаром!»

А г-н Джордж Бьюкенен, джентльмен, собиравший голоса в компании с сэром Р. Карденом, говорит:

«Действительно, тут все наперебой старались дорваться до денег. Мне неприятно, что так поносят бедняков за их 3 шил. 6 п. в день, а профессионалы, получавшие большие куши за ничегонеделание, вышли сухими из воды».

Что касается самих делателей членов парламента, то для их характеристики достаточно нескольких примеров. Г-н В. Клаттербак, поверенный и собиратель голосов для сэра Р. Кардена, посмеивается себе в кулак, говоря, что «Глостер продажен не более, чем любое другое место в Англии». Он сразу наметил себе

«семью Купи». Этих Купи восемь или девять человек, и семья их с незапамятных времен играла выдающуюся роль в глостерских выборах. «Это люди, — говорит Клаттербак, — которых надо забавлять», и поэтому он ходил к Купи, курил с Купи трубку, болтал с Купи, однако прямых обещаний им не давал, нет, никоим образом! Но все-таки «подал им надежду на кое-что». По его следам пошел и г-н Джон Уорд — подрядчик, который предложил каждому из Купи по 5 фунтов стерлингов. Двое из Купи, говорит он, взяли деньги. Один из них, правда, уже умер, однако за него голосовал кто-то другой.

«Я», — говорит подрядчик Джон Уорд, — «дал девяти из них по 5 фунтов каждому, а покойному 3 фунта. Во время выборов 1857 г. его уже не было в живых, однако его голос был подан за сэра Р. Кардена».

Затем выступает г-н Мейси.

«Я», — говорит он, — «держу лавочку со всяким товаром, а по профессии я — парикмахер».

Мейси убедился в том, что «подкуп шел во всю», и потому покупал избирателей, платя от 2 до 12 фунтов за штуку. Простым смертным, которому посчастливилось получить 12 фунтов, был некто Эванс.

«Этот человек», — говорит наш почтенный парикмахер, — «хорошо знал всех избирателей из низших сословий. Эванс стоил 20 фунтов, как избиратель и соглядатай».

Как видно, Мейси, этот молодчина парикмахер, подбил нескольких головорезов с некиим Клементом во главе, чтобы в день выдвижения кандидатов они похитили одного старого избирателя по имени Уортен из трактира «Белого льва», впрочем сам он (Мейси) не видел, чтобы у этого «льва» «сдирали со спины шкуру». Этот человек, сказал Мейси во время допроса, «был слишком стар и слеп, чтобы сопротивляться, и к тому же пьян». В Уэйкфилде цены были выше, чем в Глостере, голос стоил там от 5 до 70 фунтов. В то же время противники прибегали здесь к более насильственным методам. По мнению некоего г-на Смита, имевшего многолетний опыт, Уэйкфилд был самым продажным избирательным округом во всей Европе, и за деньги и пиво в нем можно было добиться избрания кого угодно. На последней стадии борьбы, происходившей между квакером Литамом, радикалом, и г-ном Чар-лзуортом, консерватором, «весь город знал, что можно получить сколько угодно денег в конторе Уэйнрайта», агента нашего беспорочного квакера. Единственной значительной чертой, отличавшей консерваторов от либералов, было то, что последние, при случае, не брезгали выпуском «поддельных банкнот», тогда как первые платили полноценными деньгами. Около полдюжины уэйкфилдских избирателей образовали клуб, с тем чтобы перетянуть чашу весов, куда им вздумается, когда голосование будет подходить к концу. Некто Т. Ф. Тауэр, цырюльник, голосовал за г-на Литама по той причине, что один из литамовских собирателей голосов дал ему 40 фунтов за щетку для волос. Один исключительно щепетильный субъект, Джон Уилкокс, не голосовал вовсе, ибо он получил 25 фунтов за голос в пользу Литама и 30 фунтов за голос в пользу соперника Литама. «Он вышел из положения таким образом, что вовсе не явился на выборы». Некто Бенджамин Ингам, голосовавший за Литама, не мог даже сказать, сколько он получил денег, ибо «в то время он, как правило, был пьян». Top it заманили некоего Джемса Кларка, гадальщика и прорицателя по звездам, на постоялый двор, где напоили его допьяна и «несколько дней держали его в одной из комнат гостиницы, давая вволю есть и пить». Однако под конец ему все же удалось удрать, и он голосовал за Литама, «отчасти желая досадить синим за то, что они посадили его под замок, а отчасти, чтобы получить 50 фунтов».

Далее, был некто Уильям Диксон, по профессии водопроводчик, который в это утро был занят работой в белильне г-на Тила.

«Когда он пришел в помещение наверху забрать еще несколько труб для окончания своей работы, дверь снаружи внезапно захлопнулась, ее заперли на замок и забили гвоздями. В комнате было трое мужчин и мальчик, чтобы принудить его держать себя смирно; при них была веревка, чтобы связать его в случае необходимости».