Карл Маркс - Собрание сочинений, том 8

«Ныне наступил критический момент для вопроса о правах арендаторов и вопроса о религиозной свободе. Успех или неуспех в разрешении этих вопросов зависит теперь не от министров, а от ирландских депутатов. Министерство Дерби было опрокинуто девятнадцатью голосами. Если бы десять человек перешли на другую сторону, это изменило бы ход событий. При таком положении партий ирландские депутаты всемогущи».

В конце моей последней статьи я высказал мнение, что существует лишь одна альтернатива: торийское правительство или парламентская реформа. Вашим читателям будет интересно узнать взгляды лорда Абердина по этому же вопросу.

Он говорит;

«Улучшение положения народа не исключает» (sic!) {так! Ред.} «устранения недостатков представительной системы, ибо такого рода события, какие имели место во время последних выборов, без сомнения, вряд ли способны в ком-нибудь пробудить любовь к этой системе».

Коллеги лорда Абердина на выборах, которые проходили вслед за назначением их на государственные посты, единодушно заявили, что реформа представительной системы необходима. Однако при этом они каждый раз давали своим слушателям понять, что подобные реформы должны быть «умеренными и разумными реформами и их следует проводить, ие торопясь, обдуманно и осторожно». Итак, чем больше пороков оказывается в теперешней представительной системе и чем чаще это открыто признают, тем больше обнаруживается нежелания торопиться с ее изменением и делать это радикально.

Последние перевыборы министров дали повод впервые испытать повое изобретение, позволяющее политическим деятелям сохранять свой престиж при всех обстоятельствах, попадут ли они в кабинет или нет. Это изобретение состоит в до сих пор еще не применявшемся на практике употреблении понятия «открытый вопрос». Осборн и Вильерс в прошлом публично обязались стоять за тайное голосование. Теперь они объявляют его открытым вопросом. Молсуорт обязался бороться за колониальную реформу, теперь это — открытый вопрос. Кьоу, Садлер и другие обязались отстаивать права арендаторов, теперь это — открытый вопрос. Одним словом, все то, о чем они в качестве депутатов постоянно твердили как о решенном для себя вопросе, сделалось открытым вопросом для них в качестве министров.

В заключение я должен отметить еще одно курьезное обстоятельство, создавшееся в результате коалиции пилитов, вигов, радикалов и ирландцев. Каждый из знаменитых деятелей соответствующей фракции выброшен из того ведомства, для которого он, как считают, только и обладает некоторым талантом или знаниями, и назначен на пост, для которого он удивительно мало пригоден. Пальмерстон, этот знаменитый министр иностранных дел, назначен в министерство внутренних дел, из которого Рассел, состарившийся на этом посту, удален для того, чтобы получить в управление иностранные дела. Гладстон, этот Эскобар пьюзиизма [320], назначается канцлером казначейства. Молсуорт, приобретший известную репутацию подражателя или сторонника нелепой колониальной системы г-на Уэйкфилда [321], делается уполномоченным по общественным работам. Сэру Чарлзу Вуду, который, будучи министром финансов, пользовался привилегией садиться в лужу то с дефицитом, то с излишками в казначействе, доверен пост председателя Контрольного совета по делам Индии. Монселл, который с трудом отличает нарезное ружье от мушкета, назначен клерком артиллерийского управления. Единственным человеком, оказавшимся на своем собственном месте, является сэр Джемс Грехем, который на посту первого лорда адмиралтейства еще раньше успел снискать себе солидную славу уже тем, что первый ввел в британском флоте гнилостного червяка.

Написано К. Марксом 11 января 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3677, 28 января 1853 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Подпись: Карл Маркс

Лондон, пятница, 14 января 1853 г.

Когда лорд Джон Рассел получил в министерстве иностранных дел знаки дипломатического ранга, он заявил, что намерен занимать пост в этом ведомстве лишь временно и в недалеком будущем управление иностранными делами будет передано графу Кларендону. И действительно, в министерстве иностранных дел лорд Рассел всегда оставался настоящим иностранцем; он там ничем себя не проявил, если не считать издания скучной компиляции, кажется, по истории договоров, заключенных со времени Нимвегенского мира, — книги, которая, по правде говоря, является в лучшем случае столь же занимательной, как и «трагедия», которой тот же Рассел в один прекрасный день удивил мир [322]. По всей вероятности, лорд Джон сделается лидером палаты общин, сохранив место в кабинете, где вся его энергия будет поглощена, по-видимому, разработкой нового билля о реформе. Ведь парламентская реформа является традиционным поприщем Рассела с той поры, как, проводя свои мероприятия в 1831 г., он со столь большим мастерством сумел поделить «гнилые местечки» [323]между тори и вигами.

Мое предсказание, что подкуп трех ирландских депутатов, к которому прибегло министерство для того, чтобы завербовать всю «ирландскую бригаду» на сторону коалиционного правительства, окажется безрезультатным, целиком оправдалось. Позиция «Freeman's Journal» и «Tablet», тон писем и заявлении гг. Лукаса, Мура и Даффи, наконец, резолюция, принятая на последнем собрании Лиги защиты прав арендаторов [324]против гг. Садлера и Кьоу, в достаточной мере свидетельствуют о том, что правительство Абердина будет располагать лишь весьма незначительной частью ирландских сил.

Как известно, лорд Абердин, глава кабинета, будет заседать в палате лордов. В своей недавно произнесенной речи в Манчестере на банкете в честь г-на Ингерсолла, нового американского посла, г-н Брайт воспользовался случаем заявить, что полное упразднение палаты лордов является conditio sine qua non {необходимым условием. Ред.} для «прогресса» промышленной буржуазии. Это первое официальное заявление манчестерской школы со времени образования коалиционного министерства, наверное, поможет до некоторой степени лорду Абердину напасть на след том демократии, которая внушает такой страх лорду Дерби.

Итак, борьба партий, которую полный оптимизма публицист «Times» объявил навсегда исчезнувшей, снова разгорелась, несмотря на то, что эра «тысячелетнего царства» началась отсрочкой сессии парламента до 10 февраля.

Продолжающийся рост торгового и промышленного процветания был громогласно и единодушно провозглашен в начале нового года и подтвержден публикацией отчетов о государственных доходах с данными вплоть до 5 сего месяца, официальными отчетами министерства торговли за месяц и за одиннадцать месяцев, кончая 5 декабря 1852 г., отчетами фабричных инспекторов и, наконец, ежегодными торговыми бюллетенями, выпускаемыми к началу каждого нового года и содержащими общий обзор всех торговых операций за истекший год.