Карл Маркс - Собрание сочинений, том 8

Если ирландские лендлорды апеллируют, таким образом, к своим арендаторам против католического духовенства, то, с другой стороны, английское протестантское духовенство апеллирует к рабочему классу против фабричных лордов. Промышленный пролетариат Англии с удвоенной энергией возобновил свою давнюю борьбу за проведение билля о десятичасовом рабочем дне и за отмену системы фабричных лавок и оплаты труда товарами [truck and shoppage system]. Так как требования этого рода должны быть представлены палате общин, в которую уже поступило много петиций по этому поводу, то мне в одной из ближайших статей представится случай подробнее остановиться на жестоких и постыдных методах, применяемых на практике фабричными деспотами, которые имеют обыкновение превращать прессу и парламентскую трибуну в рупор своего либерального красноречия. Здесь же достаточно будет напомнить, что, начиная с 1802 г., английский рабочий класс вел непрерывную борьбу за законодательное ограничение рабочего дня на фабриках, пока, наконец, в 1847 г. не прошел знаменитый акт Джона Филдена о десятичасовом рабочем дне, по которому запрещалось заставлять женщин и подростков работать на фабриках более десяти часов в день. Но либеральные фабричные магнаты быстро сообразили, что этот закон открывает широкую возможность для введения на фабриках посменной работы. В 1849 г. был возбужден процесс перед судом казначейства, и судья постановил, что система смен [relay or shift-system], при которой дети работают в две смены, а взрослые рабочие работают непрерывно в течение всего времени, пока машина находится в ходу, является вполне законной. Пришлось снова обратиться в парламент, и в 1850 г. система смен была признана неправомерной, но при этом десятичасовой акт был превращен в акт о рабочем дне в 10 1/ 2часов. В настоящий момент рабочий класс требует возвращения in integrum {целиком и полностью, без каких-либо отступлений. Ред.} к первоначальному биллю о десятичасовом рабочем дне, а для того, чтобы этот закон сделать более эффективным, рабочие прибавляют к нему еще одно требование: ограничение времени работы машин.

Вот вкратце внешняя история акта о десятичасовом рабочем дне. Что касается подоплеки этой истории, то она такова. Земельная аристократия, которой буржуазия нанесла поражение проведением билля о реформе 1831 г. и на «священнейшие интересы» которой фабриканты посягали своим требованием свободы торговли и отмены хлебных законов, решила оказать сопротивление буржуазии, выставляя себя защитницей интересов и требований рабочих в их борьбе с хозяевами и, в частности, поддерживая их требования ограничения рабочего дня на фабриках. В то время так называемых лордов-филантропов можно было видеть во главе всех митингов в пользу десятичасового рабочего дня. Лорд Эшли в этой кампании даже стяжал своими выступлениями своего рода «славу». Получив смертельный удар в результате отмены хлебных законов, которая действительно последовала в 1846 г., земельная аристократия отомстила тем, что в 1847 г. заставила парламент принять десятичасовой билль. Однако промышленная буржуазия, посредством судебной власти, возмещала то, чего ее лишило парламентское законодательство. К 1850 г. гнев лендлордов постепенно смягчился, и они заключили с фабричными лордами компромисс, согласно которому, с одной стороны, система смен была признана неправомерной, зато, с другой стороны, — в виде наказания за вынужденное соблюдение хозяевами закона — на рабочий класс были возложены полчаса дополнительного труда в день. Между тем в настоящий момент, чувствуя приближение решающей битвы с манчестерцами, аристократы снова пытаются овладеть движением за сокращение рабочего времени; но так как они не осмеливаются открыто выступить сами, они пытаются подорвать позиции хлопчатобумажных лордов, направляя против них народные массы при посредстве служителей государственной церкви. Несколько примеров покажут, в какой резкой форме ведут эти святые отцы свой крестовый поход против фабрикантов. В Крамптоне состоялся митинг в пользу десятичасового рабочего дня, на котором председательствовал преподобный д-р Браммел (представитель государственной церкви). На этом митинге преподобный Дж. Р. Стефенс, приходский священник из Стейлибриджа, заявил:

«Были времена, когда народы управлялись теократиями… Эти времена прошли… Но дух закона остался все тот же… Трудящийся человек должен был бы в первую очередь получать свою долю земных плодов, ибо он их производит. Фабричные законы нарушаются столь бесстыдно, что главный инспектор здешних фабричных округов г-н Леонард Хорнер вынужден был сам написать министру внутренних дел и сообщить ему, что он не рискует и не станет посылать кого-либо из подчиненных ему инспекторов в некоторые округа, пока им не будет дана полицейская охрана… От кого же требуется их охранять? От владельцев фабрик! От самых богатых, самых влиятельных людей в округе, от должностных лиц округов, от людей, которые облечены званием мировых судей ее величества и заседали на местных судебных сессиях в качестве представителей короны… А были ли наказаны хозяева за нарушение ими закона?.. В моем округе, среди фабричных рабочих-мужчин, а также среди большей части женщин стало обычным оставаться по воскресеньям в постели до 9, 10 или даже 11 часов, так как они совершенно изнурены работой за неделю. Воскресенье — единственный день, когда их утомленные члены могут отдохнуть… При этом, как правило, чем длиннее рабочее время, тем меньше заработная плата… Я скорее согласился бы быть рабом в Южной Каролине, чем фабричным рабочим в Англии».

В Бёрнли на большом митинге в пользу десятичасового рабочего дня преподобный Э. А. Верити, приходский священник из Хабергем-Ивса, сказал своим слушателям, между прочим, следующее:

«Что делают г-н Кобден, г-н Брайт, остальные господа манчестерцы, когда народ Ланкашира терпит такое угнетение?.. Что на уме у богача? Он помышляет лишь о том, как ему лучше похитить у рабочих обманным путем еще час или два. Таковы цели представителей так называемой манчестерской школы. Вот что делает их столь наглыми лицемерами и ловкими мошенниками. В качестве служителя англиканской церкви я протестую против подобного поведения».

Мы уже указывали на причину, которая столь внезапно превратила достопочтенных отцов государственной церкви в странствующих рыцарей — защитников прав рабочих, и к тому же в рыцарей, исполненных такого воинственного пыла. Они не только хотят накопить некоторый запас популярности про черный день, на случай победы демократии, они не только понимают, что государственная церковь есть по существу аристократическое учреждение, которое сохранится или погибнет вместе с землевладельческой олигархией, — тут имеется и нечто большее. Приверженцы манчестерской школы являются противниками государственной церкви, они диссиденты [362], и прежде всего они настолько горячо принимают к сердцу ежегодное извлечение из их карманов 13 миллионов фунтов стерлингов в пользу одной только государственной церкви Англии и Уэльса, что полны решимости произвести отделение этих светских миллионов от духовного сословия, дабы оно оказалось более достойным неба. Благочестивые служители церкви сражаются, таким образом, pro aris et focis {за алтари и очаги, за свое кровное дело. Ред.} . Представителей же манчестерской школы эта вылазка должна заставить сделать вывод, что они не смогут вырвать политическую власть из рук аристократии, если не решатся, как бы им это ни было неприятно, предоставить и народу его полную долю власти.