Игорь Шафаревич - Социализм как явление мировой истории

Все воспитание стражей, начиная с детских игр, проходит под наблюдением философов, которые подвергают их различным испытаниям, проверяя их память, выносливость, умеренность, храбрость. Взрослые, как и дети, строго наказываются за ложь. Но философам она разрешена:

«этим правителям у нас нередко придется прибегать ко лжи и обману — ради пользы тех, кто им подвластен»

Мы уже говорили, что основной недостаток порочных форм государства Платон видит в отсутствии единства среди его граждан, вражде и раздорах. Он старается отыскать причину этих явлений:

«…И разве не оттого происходит это в государстве, что невпопад раздаются возгласы: „Это — мое!“ или „Это — не мое!“ И тоже самое насчет чужого.

— Совершенно верно.

— А где большинство говорит таким же образом и об одном и том же: „Это — мое!“ или „Это — не мое!“, там, значит, наилучший государственный строй»

В соответствии с этим строится жизнь стражей:

«…у них не будет никакой собственности, кроме своего тела. Все остальное у них общее»

«Затем ни у кого не должно быть такого жилища или кладовой, куда не имел бы доступ каждый желающий. Припасы, необходимые для рассудительных и мужественных знатоков военного дела, они должны получать от остальных граждан в уплату за то, что их охраняют. Количества припасов должно хватать стражам на год, но без излишка. Столуясь все вместе, как во время военных походов, они и жить будут сообща»

«Им одним не дозволено в нашем государстве пользоваться золотом и серебром, даже прикасаться к ним, быть с ними под одной крышей, украшаться ими или пить из золотых и серебряных сосудов»

Стражи живут в своем государстве как наемные сторожевые отряды

«и вдобавок в отличие от остальных они служат только за продовольствие, не получая сверх него никакого вознаграждения, так что им невозможно ни выезжать в чужие земли по собственному желанию, ни подносить подарки гетерам, ни производить другие траты по своему усмотрению, какие бывают у тех, кто слывет счастливыми»

Собственность, однако, — только один из способов, каким личные интересы могут отвлечь стражей от служения государству. Другой причиной обособления может стать семья — поэтому она тоже упраздняется.

«Все жены этих мужей должны быть общими, а отдельно ни одна ни с кем не сожительствует. И дети тоже должны быть общими, и пусть отец не знает, какой ребенок его, а ребенок — кто его отец»

Брак заменяется кратковременным соединением полов, имеющим целью чисто физическое удовлетворение и произведение потомства. Вся эта сторона жизни тщательно регламентируется философами, что дает возможность провести совершенную систему полового отбора. Соединение пар происходит торжественно, сопровождается песнопениями, которые специально для этого сочиняют поэты. Кто с кем соединяется — должен решить жребий, чтобы каждый мог жаловаться только на судьбу. Руководители же государства тонко подделывают жребий, чтобы достигнуть нужных результатов.

Естественно, что и воспитание детей находится в руках государства.

«Все рождающееся потомство сразу же поступает в распоряжение особо для этого поставленных должностных лиц…»

«А младенцев, родившихся от худших родителей или хотя бы обладающих телесными недостатками, они укроют, как положено, в недоступном тайном месте»

Про потомство, произошедшее вне регулируемого обществом соединения полов, говорится:

«пусть распорядятся с ним так, чтобы его не пришлось выращивать»

Родители не должны знать своих детей:

«матерей, чьи груди набухли молоком, они приведут в ясли, но всеми способами постараются сделать так, чтобы ни одна из них не могла опознать своего ребенка»

На вопрос — как же они будут распознавать своих детей и родителей, ответ такой:

«Никак. Но всякий будет называть своими детьми тех, кто родился на десятый или седьмой месяц после его вступления в брак, а те будут называть его своим отцом»

Лишенные семьи, детей, всякой собственности, стражи живут только ради интересов государства. Всякое нарушение этих интересов карается. За проявление трусости воинов переводят в ремесленников или земледельцев, попавших в плен не выкупают из рабства. Средством контроля служит и медицина. Врачи и судьи

«будут заботиться о гражданах, полноценных как в отношении тела, так и души, а кто не таков, кто полноценен только телесно, тем они предоставляют вымирать; что касается людей с порочной душой и притом неисцелимых, то их они сами умертвят»

Чего ради пойдут стражи на такую жизнь? Один из участников диалога говорит:

«не слишком-то счастливыми делаешь ты этих людей, и притом они сами будут в этом виноваты: ведь, говоря по правде, государство в их руках, но они не воспользуются ничем из предоставляемых государством благ…»

Но с точки зрения Платона счастье не определяется материальным благополучием. Стражам дает удовлетворение чувство исполненного долга, уважение и любовь других граждан, надежда на посмертное воздаяние. Он говорит:

«наши стражи будут жить блаженной жизнью — более блаженной, чем победители на олимпийских играх.

— В каком отношении?

— Те слывут счастливыми, хотя пользуются лишь частью того, что будет у наших стражей. Ведь победа стражей прекраснее, да и общественное содержание их более полноценно: ибо одержанная ими победа — это спасение всего государства, и сами они и их дети снабжаются пропитанием и всем прочим, что нужно для жизни; и почетные дары они получат от своего государства еще при жизни, а по смерти они получат достойное погребение.

— Это великолепно»

Подробно описывая жизнь философов и стражей, Платон почти ничего не говорит об остальной части населения — ремесленниках и земледельцах. Законы для них устанавливают философы, придерживаясь основных положений, высказанных в диалоге:

«— Не стоит нам давать предписание тем, кто получил безупречное воспитание: в большинстве случаев они сами поймут, какие здесь требуются законы»

Очевидно, что все население подчинено философам и стражам. В городе стражи разбивают лагерь в таком месте,

«чтобы удобнее было держать жителей в повиновении в случае, если кто не пожелает подчиниться законам…»

Каждый прикреплен к своей профессии:

«— Чтобы у нас успешнее шло сапожное дело, мы запретили сапожнику даже пытаться стать земледельцем, ткачом или домостроителем; так же точно и всякому другому мы поручили только одно дело, к которому он годится по своим природным задаткам: этим он и будет заниматься всю жизнь, не отвлекаясь ни на что другое…»

Очевидно, жизнь ремесленника и земледельца строится на основании более или менее уравнительных порядков, так как и для них бедность и богатство приводит к деградации —