Виктор Комаров - Тайны пространства и времени

«Фантазия вырастает из природы, – писал В. Гeте. – Мы являемся крохотным отражением космоса, пронизанного разумом. И в этой причастности к величайшему и не постижимому рассудком успеху не только матери-материи, но и творящему духу природы заключено величие и бессмертие человека…»

Особенно популярной фантазия стала во второй половине XX столетия, в эпоху необычайно бурного научно-технического прогресса, нередко опережавшего самые смелые фантастические идеи. Под влиянием новейших достижений науки и техники родилась новая фантастика, увидевшая свою главную задачу в том, чтобы осознать психологию человека, исследовать особенности мышления людей в необычных, экстремальных условиях. Такой подход позволяет научной фантастике поднимать и обсуждать не только важнейшие социальные проблемы, но и спорные неожиданные оригинальные идеи, которые еще не созрели для строго научного анализа. Не случайно поэтому многие выдающиеся деятели науки XX столетия обращались в своем литературном творчестве к научно-фантастическому жанру, среди них Иван Ефремов, Айзек Азимов, Фред Хойл, Карл Саган, Кир Булычев, один из братьев Стругацких и др. Их можно понять, ибо научная фантастика – это один из способов отражения реальной действительности, основанный не только на знании, но и на воображении. Способ, не нуждающийся, в отличие от строго научного отображения, в проверке и обосновании ни исходных положений, ни выводов!

Человеческое общество представляет собой сложную самоорганизующуюся и саморегулирующуюся систему. Одно из важнейших ее свойств – способность вырабатывать «сохраняющие реакции», которые должны компенсировать различные нарушения, возникающие в процессе функционирования подобных систем. И одной из таких важнейших «сохраняющих реакций», вне всякого сомнения, является наука. Поскольку она позволяет людям, открывая закономерности окружающего мира, использовать полученное знание для обеспечения своего существования на Земле.

Известно, что подавляющее большинство происходящих в мире процессов приводит к рассеянию энергии и к накоплению так называемой энтропии, к развитию хаоса, к формированию все более вероятных состояний. Этим процессам деградации противостоит сознательная деятельность людей, иными словами – человеческая культура, частью которой являются научные знания. Известный ученый Э.М. Маркарян определил культуру как специфический «нэгэнтропийный механизм» (нэгэнтропия – это величина, обратная энтропии), дающий возможность социальным системам противостоять энтропийным процессам и в то же время повышать уровень своего собственного развития. Культура, считает Маркарян, одна из особых форм борьбы материи за нэгэнтропию. И научная фантастика как часть культуры тоже принимает участие в этом процессе.

Помимо всего прочего, научная фантастика – это необыкновенно чувствительный «индикатор», почти безошибочно показывающий, какие направления современного естествознания наиболее перспективны. И отнюдь не случайно значительное число научно-фантастических произведений так или иначе посвящено тем же проблемам, которые составляют предмет настоящей книги. С «легкой руки» Герберта Уэллса и его «Машины времени» одной из наиболее популярных тем научной фантастики стали проблемы, связанные со свойствами пространства. Это и путешествия в прошлое и будущее, и преодоление огромных космических расстояний, и проникновение человека в параллельные миры, и многое, многое другое.

При этом научная фантастика не только предвосхищает те или иные научные достижения и открытия, но порой становится стимулом, побуждающим ученых к новым исследованиям.

В очень далекие времена представления наших предков о Земле были ограничены тем участком земной поверхности, на котором они находились. Земля представлялась им плоской.

Великий философ Древней Греции Аристотель, наблюдая во время затмений форму земной тени на Луне, пришел к заключению, что Земля шарообразна. Но должно было пройти много веков, прежде чем кругосветное путешествие Магеллана доказало это на практике.

И потребовалось еще несколько столетий, чтобы люди по-настоящему поняли: человек не только обитатель Земли, не только наблюдатель и исследователь Вселенной, но и ее порождение, ее неотъемлемая составная часть.

Это было очень-очень давно. Тысячу лет назад. Человеку еще предстояло многое узнать об окружающем мире и о себе самом. Но уже и тогда рождались светлые умы, способные многое видеть и многое понять, великие мыслители, камень по камню сложившие фундамент науки и наших современных представлений о мироздании…

Немалую роль в развитии наших представлений о мироздании сыграли исследования внука великого Тимура – Улугбека. По его распоряжению в первой половине XV столетия была возведена ставшая впоследствии знаменитой астрономическая обсерватория в Самарканде. Здесь под руководством Улугбека и при его непосредственном участии велись систематические астрономические наблюдения, в частности, были составлены звездные таблицы – «Зидж», получившие широкое распространение на Востоке.

В обсерватории Улугбека работали выдающиеся ученые своего времени ар-Руши – математик и философ, прозванный «Платоном своей эпохи», ал-Каши – создатель энциклопедического труда «Ключ арифметики» – и ал-Кушчи, обладавший глубокими и разносторонними познаниями в математике и астрономии, разумеется, не случайно. Астрономическим проблемам уделяли серьезное внимание и такие великие ученые Востока как Авиценна и Беруни, который одновременно занимался и государственной деятельностью…

Пылающее солнце медленно тонуло в голубовато-фиолетовом мареве. Его последний вечерний луч, скользнув сквозь узкие стрельчатые окна, на мгновение окрасил стены и потолок в красновато-багровые тона.

Беруни медленно подошел к окну, распахнул створки. В комнату хлынул горячий, терпкий аромат догорающего южного дня. И вместе с ним донеслись чарующие звуки низкого женского голоса, исполнявшего протяжную восточную песню.

Прислушиваясь к удаляющимся звукам, Ибн Ирак приподнялся с подушек:

– Поистине прав был Омар Хайям, сказавший:

– Но мысль эта неполна, как твоя чаша, почтенный Ибн Ирак, – отозвался, не меняя позы, невозмутимый Авиценна. – Наш друг Омар Хайям сказал еще: