Виктор Комаров - Тайны пространства и времени

Разумеется, от гравифотонного отталкивания до создания антигравитационного космического корабля так же далеко, как от воздушного змея до авиалайнера. Однако важен сам факт. Главное то, что антитяготение в природе реально существует. А остальное, как говорится, дело техники…

Автор:И еще один вопрос. Не кажется ли вам, что пришла пора, когда достижения современного человечества в области освоения космоса должны кардинальным образом повлиять на современный стиль научного мышления? Сделать его «космическим»?

Урсул:Да, такой стиль уже формируется. И соответствующее этому стилю «космическое сознание». Их характерными особенностями является осмысление того факта, что человечество представляет собой неотъемлемую часть Вселенной. Существенно важное значение имеет и понимание той связи, которая, судя по всему, существует между космическим предназначением человечества и его современными действиями…

Человечество вступает в третье тысячелетие нашей эры. И хотя это событие носит в значительной степени условный характер, реальная обстановка в современном мире складывается таким образом, что рубеж между XX и XXI веками должен стать в известной мере переломным. Поэтому вполне естественно задуматься над тем, каким может оказаться для земной цивилизации в целом и для России, в частности, грядущее столетие.

К сожалению, основные футурологические концепции XX века – как марксистская, так и либерально-демократическая, оказались несостоятельными в своих попытках прогнозировать будущее. Главные исторические повороты завершающегося столетия они предвидеть не смогли. Что же касается реального положения дел, то приходится признать, что современная цивилизация не обеспечивает в глобальном масштабе ни нормальных условий жизни человека, ни устойчивости существования жизни на Земле. Вот к чему пришло человечество в итоге нескольких тысяч лет своего развития.

Стало очевидным, что необходимо избрать какой-то иной путь технологического развития, обеспечивающий выживание человечества, иначе земная цивилизация потерпит крах в глобальном масштабе.

Вне всякого сомнения, наиболее привлекательным из всех выглядит «ноосферный сценарий», предложенный в свое время академиком В.И. Вернадским. По мнению известного российского ученого академика Н.Н. Моисеева, если высшим научным достижением XVII столетия можно считать создание классической механики Ньютоном, а XIX столетия – создание эволюционной теории Ч. Дарвиным, то в XX столетии – это разработка В. Вернадским учения о ноосфере…

Характерными особенностями этого учения являются рассмотрение в органическом единстве социального и экономического факторов, а также анализ мировой истории и развития мировой системы как единого социоэкологического комплекса. Основной функцией антропосферы, возникшей с появлением человека, является, по Вернадскому, креативная, а в наше время производственно-техническая и научно-техническая деятельность, изменяющая, преобразующая и эксплуатирующая окружающую среду. Ноосфера – это сфера разума, преобразовательные возможности которой сравнимы с геологическими факторами…

Особо следует подчеркнуть, что в то время как все утопические системы прошлого манипулировали не с живыми людьми, а с некоторой абстракцией человека (например, с человеком «коммунистического завтра» или с «идеальным человеком» и т.п.), Вернадский старался поставить во главу своей системы интересы обычного живого человека. И устойчивость ноосферы он рассматривал в связи с творческим потенциалом каждого отдельного человека и интересами социума как целостной системы. Это делает учение Вернадского особенно жизнеспособным и привлекательным.

Впрочем, справедливость требует отметить, что некоторые ученые считают учение о ноосфере мечтой, весьма далекой от реальности. Чем вызвано такое расхождение во мнениях? По-видимому, с одной стороны, незавершенным характером самой теории, а с другой – ее недостаточным экологическим обеспечением. Прояснить ситуацию позволяет синергетический подход.

С точки зрения синергетики, основная функция ноосферы состоит в креативной, творческой, научно-производственной и адаптирующей деятельности в интересах расширения гомеостаза, то есть устойчивости этой системы и освоения новых экологических ниш. При этом, однако, эффективность техногенной деятельности не должна превышать адаптационных возможностей биосферы в целом и региональных биоценозов в частности. И еще – необходимо добиваться того, чтобы скорость перестройки информационных структур не отставала от скорости развития техносферы.

Как мы уже знаем, устойчивость биосферы обеспечивается так называемым принципом Ле Шателье – Брауна, согласно которому при любых внешних воздействиях внутри системы начинают действовать факторы, компенсирующие возникающие изменения. Однако с развитием креативной деятельности человечества эта «охранная функция» принципа «Ле Шателье – Брауна» фактически была ликвидирована. Из этого следует, что если мы хотим обеспечить устойчивую совместную эволюцию (коэволюцию) социума и природы, то должны ввести в эту систему искусственные обратные связи, способные предотвратить «раскачку» возникающих неустойчивостей и предохранить от разрушения окружающую среду…

В современной «теории катастроф» есть «принцип хрупкости хорошего». Все «хорошее» должно удовлетворять набору каких-либо требований. Если хотя бы одно из них не выполняется – «хорошее» превращается в «плохое». Это и означает, что «хорошее» хрупко – его очень легко разрушить. При этом нарушения устойчивости, как правило, происходят скачкообразно. Как утверждает теория катастроф, плавные изменения параметров системы в какой-то момент могут вызвать резкий скачок в ее состоянии – катастрофу.

В XIX столетии в Америке утвердилась капиталистическая формация. И в настоящее время в единой глобальной мировой системе она занимает ведущие позиции. Этой системе, однако, присущи многие противоречия. Но главным, так сказать системообразующим противоречием, то есть таким противоречием, которое формирует капитализм как живую развивающуюся систему, является противоречие между двумя сторонами капитала: капиталом как функцией и капиталом как субстанцией. С одной стороны, капитал – это все, что можно продать: товар, овеществленный труд, производительные силы и т. д. С другой – это производственные отношения, государство, политические партии и т. п. При этом функционализация капитала всегда обгоняла субстанциональный фактор. В конечном счете именно это и превратило капитализм в мировую систему. В настоящее время на долю транснациональных корпораций приходится около 40% производства общепланетарного продукта и около 90% вывоза капитала.