Александр Секацкий - Шпион и разведчик - Инструменты философии

В отличие от штирлица инстанция матахари устроена сложнее и изначально ведет двойную игру. Связного с далекой родины, призывающего время от времени блудных агентов, она легко снабжает дезинформацией и с самого начала старается выпытать у штирлица его пароль, пытается узнать явки и подделать шифровки.

Но, конечно же, факт заброшенности в мир, как источник самодостоверности Dasein, не зависит от доминирующего резонатора.

Сущностное одиночество агента не абсолютно: вопрос "кто?", поднимаемый в "Бытии и времени", можно переформулировать в интересующем нас аспекте. Кто составляет шифровки и передает директивы? Кто находит нужный экзистенциальный диапазон, частоту (Ruf) оставленной родины и выходит на связь?* Агент может быть законспирирован так глубоко, что никакие исповедники и психоаналитики, никакие детекторы лжи не выведут его на чистую воду. Одно для него невозможно - не откликнуться на зов того, кто знает пароль. Услышав пароль, окопавшийся штирлиц немедленно выдает отзыв (что-то вроде "слушаю и повинуюсь"), и с этого момента "сам себе шпион" становится чьим-то агентом влияния.

* Проблема действительного первоисточника зова, адресованного Dasein, подробно рассматривает Авитал Ронелл (Avital Ronell. The Telephone Book. Nebraska Univ. Press. 1989).

С заброшенностью Dasein (на данном этапе) дело обстоит прямо противоположным образом, чем с агентом в узком смысле слова, засылаемым спецслужбами в тыл врага. Ведь Dasein приступает к внедрению и шпионажу, не собираясь ни на кого работать, поэтому задача резидента или его связного состоит в том, чтобы выбрать из бесконечного списка заброшенных тех, кто откликается на пароль. Задача имеет два решения:

1) создается некая "мудрость" произвольной формы и предъявляется всем и каждому методом проб и ошибок (по принципу "ищите и найдете; стучите, и отворят вам" - Матф. 7, 7). Поскольку, согласно Монтеню, "нет в мире такой глупости, которую хоть кто-нибудь не счел бы истиной", некоторое количество агентов влияния удается таким образом завербовать;

2) "пароль" подбирается индивидуально на основе предварительного изучения объекта.

Второй способ решения задачи, конечно, надежнее и, разумеется, дает больше попаданий. Однако точная реконструкция формулы, текста пароля относится к разряду труднейшего - еще знаменитый агент по кличке Гамлет верно заметил, что "сей инструмент посложнее флейты". Иммунная система сознания (внутренняя таможня и контрразведка) обеспечивает многоступенчатую защиту внутреннего мира от чужеродных влияний.

Чаще всего ее удается ввести в заблуждение лишь на короткое время, и в этом состоянии очарованности, раскрытости миру Dasein начинает "работать на прием", подвергается прямому инструктированию - но затем страта спохватывается и обезвреживает проникшие влияния, происходит отторжение вживленного передатчика, и сущностное одиночество шпиона восстанавливается.

3. Забвение бытия

Соглашаясь с Хайдеггером в том, что заброшенность есть экзистенциал, т.е. условие подлинности человеческого бытия, и что без матахари и штирлица невозможна достоверность Я, невозможен такой ранг реальности, мы вправе задаться вопросом: почему мир, в который заслано столько диверсантов, до сих пор не обрушился и пребывает, как говорят англичане, "still in one place"?

На это возможен единственный ответ: мир уже устроен так, что круговой шпионаж его не разрушает - более того, повседневность, сфера Weltlauf, явно подпитывается возобновляемой заброской, извлекает из нее материалы для своих построений и импульс скорости для собственного круговорота. Похоже, что Weltlauf защищен от вреда, наносимого шпионами, самой лучшей контрразведкой: на каждого шпиона приходится столько контрразведчиков, сколько не снилось не только Гиммлеру, но и всемогущему НКВД. Дело обезвреживания шпионов предоставлено самим шпионам.

Любой социум пронизан стихийной контрразведкой, и эта стихия легко может быть актуализована простым попустительством. Установление атмосферы недоверия, всеобщей подозрительности, доносительства не требует никаких дополнительных усилий. Однако задачи инстанции СМЕРШ*, ответственной за поддержание Weltordnung**, вовсе не сводятся к простому санкционированию стихии. Ведь выявить шпиона - это, в сущности, не проблема, ввиду обреченности Dasein на заброшенность в мир. Главная задача СМЕРШ как тотальной контрразведки состоит в том, чтобы не дать шпиону расконспирироваться.

* Группировка НКВД, созданная специально для разоблачения и устранения шпионов (буквально аббревиатура СМЕРШ означает "смерть шпионам"), в дачном случае рассматривается как подсистема социального субъекта.

** Weltordnung - "мировой порядок" - неотъемлемая часть Weltlauf, "течения событий". И то и другое, согласно Гегелю, поддерживается путем самонастройки, независимо от усилий самости. Weltordnung может выстраиваться и из целенаправленных усилий по его разрушению, именно потому, что "мир уже устроен так".

Ибо, возвращаясь на этой глобальном уровне к "парадоксу шпиона", следует отметить: агент на стадии внедрения, пока он глубоко законспирировав, не приносит никакого вреда. Скорее те же Штирлиц и Иоганн Вайс даже полезнее для страны обитания, чем рядовые граждане - ведь им нужно, чтобы все прошло без сучка и задоринки. Они энергичные и добросовестные работники, сплошь примерные семьянины с характером нордическим и стойким - до тех пер, пока не начнут передавать разведданные в Центр и не приступят к выполнению других заданий помимо внедрения. Поэтому, в отличие от ЦРУ, КГБ и Моссада, спецслужбы Weltordnung, имеющие дело с массовой заброшенностью в мир, устроены иначе, более тонко: они продлевают первый этап заброшенности (стадию внедрения) вплоть до срабатывания Иллюзиона Времени и проявления эффекта мегапаузы.

И вот - уже знакомая картина: Dasein, стремясь сохранить свою подлинность, скрыться от разоблачения и даже, если удастся, от подозрения, кропотливо выстраивает свое самоотчуждение в их мире, тратит дни, месяцы, годы, чтобы освоиться на малопригодной для жизни планете, где все неподлинно, упиваясь невидимостью своей сокрытой сущности, сладчайшим нектаром шпионствования. Между тем, жизнь по придуманной легенде продолжается со всеми вытекающими отсюда последствиями, мало-помалу легенда обрастает плотью, бытие погружается в забвение. Экзистенциал заботы (Sorge) растворяет обреченность заброшенности, и остается лишь удивляться проницательности Хайдеггера, назвавшего "заботой" эту часть траектории Dasein в честь замечательного разведчика Рихарда Зорге.

Всмотримся еще раз в происходящее. Dasein, переводимое иногда на русский как "здесьбытие", под воздействием времени начинает испытывать величайшие трудности в различении "da" и "dort", "здесь" и "там". Подлинное (da) укрывается от контрразведки, и выстраивается "false self system", по выражению Ричарда Лэйнга; Я наигрывается в некотором другом месте - "там" (dort), и в эту наигранность, в эту ложную самопрезентацию постепенно переносится центр тяжести Я. Мое "da" незаметно мигрирует, и я внезапно оказываюсь "там" - ничего не поделаешь, "ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше" (Матф. 6, 21). Обретение Dasein в Dortsein, будучи предельным выражением парадокса шпиона, есть коллизия гораздо более глубокая и запутанная, чем разборки господина и раба. Мир переполнен агентами, с которыми никто так и не вышел на связь*, - но именно это обстоятельство прочнее всего связывает их друг с другом. Или, иначе, прочнее всего люди связаны друг с другом как враг с врагом.