Рене Генон - Великая Триада

Выше мы постоянно говорили об «истинном человеке» и о «трансцендентном человеке», но нам следует еще внести некоторые дополнительные уточнения. Прежде всего мы должны отметить, что некоторые «истинного человека» ( чжэньжэнь , tchenn-jen ) называют «трансцендентным человеком»; это скорее неверное обозначение, потому что он есть всего лишь тот, кто достиг полноты человеческого состояния, а «трансцендентным» можно называть только того, кто вне этого состояния. Вот почему следует сохранить это название «трансцендентного человека» за тем, кого иногда называют «божественным человеком» или «духовным человеком» ( шэнь жэнь , cheun-jen), то есть это тот, кто достиг полной реализации «Высшего Тождества», он больше не есть, собственно говоря, человек в индивидуальном смысле этого слова, поскольку он превзошел человечество и полностью избавлен от его особых [283] Глава XVIII. ИСТИННЫЙ ЧЕЛОВЕК И ТРАНСЦЕНДЕНТНЫЙ ЧЕЛОВЕК Мы увидим здесь то, что уже было сказано выше о человеческом роде в связи с отношениями существа и среды. условий, так же, как и от всех других ограничительных условий, какого бы то ни было состояния существования [284] «Он обладает человеческим обликом, но в нем нет человеческой сущности… Неразличимо мало то, что связывает его с людьми («след», о котором мы будем говорить далее). Невообразимо велико — таково небесное в нем, и он в одиночестве претворяет его» ( Чжуан-цзы , гл. V. Чжуан-цзы, Ле-цзы. М., 1995, с. 93). . Он действительно стал «Универсальным Человеком», но это не так для «истинного человека», который тождественен только «изначальному человеку». Тем не менее уже можно сказать, что по крайней мере виртуально он «Универсальный Человек» в том смысле, что с этого момента больше не проходит других состояний в различающем модусе, поскольку он перешел от окружности к центру [285] То, что буддизм обозначает термином анагами ( anagami ), то есть тот, кто не возвращается в другое состояние проявления (сравни: Заметки о Посвящении , гл. XXXIX). ; человеческое состояние с необходимостью должно будет стать для него центральны состоянием тотального существа» хотя он не стал еще таковым в действительности [286] Смотри: Символизм Креста , гл. XXVIII. . «Трансцендентный человек» и «истинный человек», в терминах «великой мистерии» и «малой мистерии» соответственно, являются двумя самыми высокими степенями даосской иерархии; она заключает в себе еще три низших по отношению к этим степени [287] Эти степени упоминаются в даосском тексте, датируемом V-IV веками до нашей эры ( Wen-tseu , VII, 18). , которые, естественно, представляют собой этапы «малых мистерий» и которые суть, в восходящем порядке, «человек Пути», то есть тот, кто в Пути ( Дао жэнь , Tao-jen ), «человек одаренный» ( цай жэнь , tcheu-jen ) и, наконец, «мудрый человек» ( шэнь жэнь , cheng-jen ), но «мудрость» здесь внешнего порядка, не более чем «наука». Эта самая низкая ступень даосской иерархии на самом деле совпадает с самыми высокими степенями конфуцианской иерархии, устанавливая таким путем непрерывность между ними, что согласуется с нормальными отношениями между даосизмом и конфуцианством, поскольку они составляют соответственно эзотерическую и экзотерическую стороны одной и той же традиции: первая имеет свою исходную точку именно там, где останавливается вторая. Конфуцианская иерархия, со своей стороны, включает в себя три степени, которая представляет собой в восходящем порядке «образованного» ( ши , cheu ) [288] В эту степень включается вся иерархия официальных функционеров, соответствующая тому, что есть самого внешнего в самом экзотерическом порядке. , «ученого» ( hien ) и «мудреца» ( шэнь , cheng ); и говорится: « cheu смотрит (то есть принимает в качестве модели) на hien , hien смотрит на cheng , a cheng смотрит на Небо», так как с точки-границы между двумя областями, экзотерической и эзотерической, где располагается этот последний, все, что находится над ним, смешивается в некотором роде в его «перспективе» с самим Небом.

Последний пункт особенно для нас важен, поскольку он позволяет понять, как иногда происходит некоторое смешение роли «трансцендентного человека» и «истинного человека»: и не только, как мы только что сказали, потому что последний виртуально есть то, что первый есть в действительности, и не только потому что между «малыми» и «великими мистериями» существует определенное соответствие, которое представлено в герметическом символизме в аналогии операций, завершающих соответственно «работу в белом» и «работу в красном»; есть еще кое-что сверх того. Только одна точка оси, которая расположена в области человеческого существования, является центром этого состояния, так что для того, кто этого центра не достиг, сама ось не воспринимается непосредственно, а только через эту точку, которая является ее «следом» на представляющей эту область плоскости. Это возвращает нас к тому, что мы уже сказали: прямая связь с высшими состояниями бытия, осуществляемая следуя оси, возможна только из самого центра. Для остальной части человеческой сферы возможна только опосредованная связь, как бы в преломлении, начиная с центра. Так, с одной стороны, существо, которое установилось в центре, не будучи отождествленным с осью, может реально по отношению к человеческому состоянию играть роль «посредника», которую играет «Универсальный Человек» по отношению к тотальности состояний. А с другой стороны, тот, кто превзошел человеческое состояние, поднявшись по оси к высшим состояниям, тем самым «потерялся из виду», если так можно выразиться, для всех тех, кто еще в этом состоянии и кто еще не достиг центра, включая тех, кто владеет действительными степенями посвящения, но более низкими по отношении к степени «истинного человека». С этого момента они не имеют никакого средства различить «трансцендентного человека» и «истинного человека», так как с уровня человеческого состояния «трансцендентный человек» различим только по своему «следу» [289] Этот «след» есть то, что в западном традиционном языке называется vestigium pedis (след от ноги); мы это отмечаем только по ходу дела, но в этом есть символизм, заслуживающий обширного разъяснения. , а этот «след» тождественен фигуре «истинного человека»; поэтому с этой точки зрения один реально неотличим от другого.

Таким образом, в глазах обычных людей и даже посвященных, еще не завершивших курс «малых мистерий», не только «трансцендентный человек», но даже и «истинный человек» проявляется как «доверенный» или представитель Неба, которое для них в определенном смысле проявляется через него, так как его действие или, скорее, его влияние именно тем, что оно «центральное» (и здесь ось неотличима от центра, «следом» которой он является), имитируй «Действие Неба», как это мы раньше уже объяснили, и «воплощает» его, так сказать, в отношении человеческого мира. Это влияние, будучи «не-действующим», не предполагает никакого внешнего действия: из центра «Единый Человек», осуществляя функцию «неподвижного двигателя», командует всеми вещами, ни во что не вмешиваясь, как Император, не выходя из Ming-tang , приводит в порядок все районы империи и управляет ходом годового цикла, так как: «концентрироваться в недеянии — вот Путь Неба» [290] 2 Чжуан-цзы , гл. XI. В русском издании: «Быть чтимым благодаря недеянию — вот Путь Неба» (Чжуан-цзы, Ле-цзы. М.: J995, с. 126). . «Древние правители, воздерживаясь от собственного действия, позволяли Небу управлять ими… На вершине Универсума Принцип влияет на Небо и Землю, которые передают всем существам это влияние, которое, становясь в мире людей хорошим управлением, заставляет расцветать таланты и способности. Во встречном направлении всякое процветание исходит из хорошего управления, эффективность которого исходит из Принципа через посредство Неба и Земли. Вот почему древние Правители ничего не хотели, а мир был в довольстве [291] Есть нечто сравнимое с этим в западном понятии об Императоре в концепции Данте, который видит в «виновности» первородного греха причину всякого плохого управления (смотри: Convito , IV. 4). ; они не действовали, а все вещи изменялись согласно норме [292] Также в индуистской традиции Чакраварти или «вселенский монарх» буквально это «тот, кто вращает колесо», не участвуя сам в его движении. ; они оставались погруженными в свои размышления, а народ пребывал в самом совершенном порядке. Древние изречения говорят об этом так: для того, кто соединяется с Единым, все имеет успех; тому, кто не имеет собственного интереса, подчиняются даже духи» [293] Чжуан-цзы , гл. XII. .