Карл Маркс - Собрание сочинений, том 6

b) Гражданское ополчение не только отстранено от несения службы. Г-н фон Дригальский не довольствуется присвоением себе только власти регирунгспрезидента. Что касается беззакония, то оно достаточно проявилось уже в одном факте отстранения ополчения от несения службы. Параграф 4 закона от 17 октября гласит:

Если гражданское ополчение какой-нибудь общины или округа отказывается следовать приказу властей или вмешивается в действия общинных, административных или судебных властей, регирунгспрезидент может временно отстранить его от несения службы с указанием причин.

Таким образом, отстранение от несения службы могло исходить только от регирунгспрезидента, а никак не от генерал-лейтенанта, не от командира дивизии, не от гражданина, и наконец, не от коммуниста, хотя бы то был «королевско-прусский коммунист».

По у г-на Дригальского имеются свои основательные причины выступать в качестве самодержца, не считаясь с инстанциями. Если бы он имел дело с гражданским ополчением лишь как регирунгспрезидент, он не мог бы его разоружить. Но

c) «гражданское ополчение должно сегодня же сдать оружие». Простое отстранение от несения службы отнюдь не дает еще права отобрать оружие. В противном случае временно отстраненные офицеры тоже должны были бы отдавать свою шпагу. Но г-н Дригальский прав. Если бы гражданское ополчение могло сохранить свое оружие, оно, вероятно, не допустило бы, чтобы Дригальский отстранил его от несения службы; оно выполнило бы свое назначение, как его определяет 1 закона.

d) Г-н фон Дригальский требует сдачи оружия ему. Так как он уже чувствует себя призванным выступать в роли самодержца, то его не останавливает и королевский указ относительно осуществления закона об учреждении гражданского ополчения. Параграф 3 этого указа гласит:

«Оружие, предоставленное государством общинам, во всяком случае остается до вышеуказанного момента в распоряжении общин».

«Городское управление и общинный совет» Дюссельдорфа не имеют возражений против приказа г-на Дригальского. Вместо того, чтобы протестовать против такого беззакония и вступиться за права общины, они призывают граждан к «спокойному, законному поведению» по отношению к их новому диктатору.

Шестой закон.

«Лица, уличенные в открытом и вооруженном сопротивлении распоряжениям законных властей или своими изменническими действиями подвергающие войска опасности или причиняющие им вред, предаются военному суду».

Согласно закону об охране личной свободы [70], никто не может быть предан иному суду, кроме того, который установлен законом. Военные суды и чрезвычайные комиссии являются незаконными. Недопустимы угрозы наказанием или назначение каких-либо других кар, кроме тех, которые установлены законом. Согласно этому же закону, действие настоящего постановления ни при каких условиях не может быть приостановлено на какое-либо время или для какой-нибудь местности, даже в случае войны или восстания. Потому что, согласно 8, даже и в этом случае могут временно отменяться только 1 и 6, и то лишь по постановлению и под ответственность министерства. Тем не менее г-н фон Дригальский вводит военный суд для гражданских лиц. Нет ничего удивительного в том, что он приказывает производить аресты, что он для этой цели нарушает неприкосновенность жилища; ведь если эти постановления и могут быть на время приостановлены, то уж, во всяком случае, не г-ном фон Дригльским. Впрочем, безразлично, верить ли утверждению «Dusseldorfer Zeitung», что арест Лассаля был произведен без соблюдения требуемых формальностей, или уверению «Kolnische Zeitung», что арест последовал по распоряжению судебного следователя. «Kolnische Zeitung», разумеется, становится на сторону военного коменданта, чтобы осрамить судебного следователя. Как бы то ни было, арест этот незаконен, потому что при беззаконном режиме не может быть законных действий. При военном положении прекращается действие гражданской юрисдикции. Если судебный следователь остается при исполнении своих обязанностей, то он попадает в положение военного аудитора, и его сводом законов становятся статьи воинского устава. Дюссельдорфская прокуратура хорошо поняла это свое новое положение. В самом деле, если бы она признавала еще за собой ту компетенцию, какую устанавливает рейнское уголовное судопроизводство, она уже давно вмешалась бы, хотя бы на основании 9 Habeas Corpus Acte, который гласит:

«Не требуется предварительного согласия властей для привлечения к судебной ответственности гражданских и военных должностных лиц за нарушения вышеприведенных постановлений, совершенные ими путем превышения своих полномочий».

Чтобы вполне уяснить себе силу наших рейнских учреждений, остается еще только посмотреть, одобрен ли образ действий дюссельдорфской прокуратуры генеральным прокурором г-ном Николовиусом, под надзором которого состоят все чиновники судебной полиции и даже судебные следователи. Депутации, которая вчера отправилась к нему, чтобы побудить его проявить свою служебную власть в связи с дюссельдорфскими событиями, г-н Николовиус якобы ответил, что в его распоряжении нет статьи закона, на основании которой он мог бы вмешаться. Мы говорим: «г-н Николовиус якобы ответил», — хотя эти слова нам переданы из вполне достоверного источника. И, однако, мы не можем этому поверить, потому что в противном случае мы должны были бы допустить, что у г-на Николовиуса совершенно вылетел из памяти Code penal [71], а также все законы, изданные после марта этого года.

Написано К. Марксом 24 ноября 1848 г.

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 153, 26 ноября 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

Кёльн, 24 ноября. В настоящее время против «Neue Rheinische Zeitung» возбуждены три судебных процесса, если не считать того, что Энгельс, Дронке, Вольф и Маркс привлечены к судебной ответственности по обвинению в мнимых политических преступлениях, «несовместимых с журналистской деятельностью». — Из хорошо осведомленного источника нам сообщают, что, кроме того, против «непристойной газеты»— так официально называет нашу газету ci-devant {бывший. Ред.} прокурор и теперешний обер-прокурор Геккер (c'est du Hecker tout pur {это подлинный Геккер. Ред.} ) [72] — начато не менее дюжины следственных дел.

Первое преступление. Насильственное покушение на девственную «деликатность» шести королевско-прусских жандармов и короля кёльнской прокуратуры, г-на обер-прокурора Цвейфеля [73] — народного представителя in partibus infidelium {в стране неверных, в чужих краях. Ред.} , который заседает пока не в Берлине и не в Бранденбурге, а в Кёльне на Рейне. «На Рейне! На Рейне растет наш виноград!» [74]. Мы, со своей стороны, также предпочитаем Рейн — Шпрее и гостиницу Диш — гостинице Миленц [75].