Карл Маркс - Собрание сочинений, том 6

Что касается Аннеке, то ему в обвинительном акте не вменяется в вину «ничего другого, кроме того, что во время прений об объединении трех союзов» (трех демократических союзов в Кёльне) «он очень горячо высказался за это объединение, причем обращался к собранию со словами «граждане республиканцы»».

Выступление за «объединение» трех демократических союзов в Кёльне есть явное «подстрекательство к вооружению одной части граждан против другой»!

А обращение «граждане республиканцы»! Гг. Мальтезер и фон Гротемогли почувствовать себя обиженными таким обращением. Но разве генерал фон Дригальский не обращается к самому себе и к дюссельдорфским гражданам со словами «граждане коммунисты»?

Если это все, что удалось извлечь из «ожидавшегося» общего собрания 25 июня, то не удивительно, что властям пришлось прибегнуть к формуле «в течение 1848 года». Так они и сделали, стараясь собрать сведения о движении этого года, наложив арест на письма и печатные материалы, конфисковав, например, три номера «Arbeiter-Zeitung», которые можно было купить по 4 пфеннига за штуку на любой улице.

Из конфискованных ими писем власти убедились, однако, какой «политический фанатизм» царит в Германии в 1848 году. Особенно «фанатичным» представляется им адресованное Готшальку письмо профессора Карла Хенкеля из Марбурга. В наказание они доносят об этом письме кургессенскому правительству и с удовлетворением узнают, что против профессора возбуждается судебное преследование.

В конечном же счете из писем и печатных материалов вытекает, что в 1848 году в головах и на бумаге царил всяческий фанатизм и вообще происходили события, похожие, как две капли воды, на «вооруженное восстание против королевской власти и на вооружение одной части граждан против другой».

Итак, Готшальк и его товарищи занимались всеми этими делами, а власти узнают лишь об «отголосках» этого удивительного движения путем конфискации печатных материалов и писем обвиняемых!

Написано К. Марксом 21 и 22 декабря 1848 г.

Печатается по тексту газеты

Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» №№ 175 и 176; 22 и 23 декабря 1848 г.

Перевод с немецкого

Кёльн. Главным плодом революционного движения 1848 года является не то, что выиграли народы, а то, что они потеряли, — потеря их иллюзий.

Июнь, ноябрь, декабрь 1848 года — таковы гигантские вехи пути, который прошло в своем разочаровании и отрезвлении сознание европейских народов.

Среди последних иллюзий, сковывающих немецкий народ, на первом месте стоит его суеверное почтение к судейскому сословию.

Прозаический северный ветер прусской контрреволюции ломает и этот цветок народной фантазии, истинной родиной которого является Италия — вечный Рим.

Действия и заявления рейнской кассационной палаты, высшего трибунала в Берлине, окружных судов в Мюнстере, Бромберге, Ратиборе {Польские названия: Быдгощ, Рацибуж. Ред.} против Эссера, Вальдека, Темме, Кирхмана, Гирке доказывают еще раз, что французский Конвент был и остается маяком всех революционных эпох. Он положил начало революции тем, что декретом сместил всех чиновников. Судьи тоже не более как чиновники, о чем перед всей Европой свидетельствуют вышеназванные суды. Турецкие кади и китайские коллегии мандаринов смело могут скрепить своей подписью недавние указы этих «высоких» судов против своих коллег.

Нашим читателям известны уже указы высшего трибунала в Берлине и окружного суда в Ратиборе. Сегодня мы, займемся окружным судом в Мюнстере [137].

Но предварительно еще несколько слов об имеющей свою резиденцию в Берлине рейнской кассационной палате, этом summus pontifex {верховном жреце. Ред.} рейнской юриспруденции.

Как известно, рейнские юристы (за немногими похвальными исключениями) не нашли более неотложного дела в прусском собрании соглашателей, как лечить прусское правительство от его старых предрассудков и застарелой вражды. Они доказали ему на деле, что их былая оппозиция едва ли многим отличается от оппозиции французских парламентов до 1789 года: у тех и других — лишь упорное, приукрашенное либеральными фразами отстаивание своих цеховых интересов. Как во французском Национальном собрании 1789 г. либеральные члены парламента, так и в прусском Национальном собрании 1848 г. либеральные рейнские юристы были храбрейшими из храбрых в армии сервилизма. Рейнско-прусская прокуратура превзошла старопрусских следователей своим «политическим фанатизмом». Рейнские юристы должны были, естественно, блюсти свою репутацию и после роспуска собрания соглашателей. Лавры старопрусского высшего трибунала не давали спать рейнско-прусской кассационной палате. Ее шеф-президент Зете обратился к старшему ревизионному советнику Эссеру (не смешивать с кёльнскими «благонамеренными Эссерами» {Имеются в виду кёльнские адвокаты Эссер I и Эссер II. Ред.} ) с таким же посланием, какое председатель высшего трибунала Мюлер адресовал тайному советнику высшего трибунала Вальдеку. Но рейнско-прусская палата сумела превзойти старопрусскую палату. Председатель рейнской кассационной палаты перещеголял своего конкурента тем, что совершил грубую бестактность, ознакомив через посредство «Deutsche Reform» [138]берлинскую публику с письмом к г-ну Эссеру еще до того, как отправил его самому г-ну Эссеру. Мы убеждены, что вся Рейнская провинция ответит на письмо г-на Зете грандиозным адресом нашему убеленному сединами почтенному земляку г-ну Эссеру.

Не что-то гнило в «королевстве датском» [139], а решительно все!

А теперь — в Мюнстер!

Наши читатели уже слышали о протесте окружного суда в Мюнстере против возвращения к своим обязанностям его директора Темме. Дело обстоит следующим образом:

Министерство контрреволюции внушило, прямо или косвенно, тайному высшему трибуналу, рейнской кассационной палате и окружным судам в Бромберге, Ратиборе и Мюнстере, что королю неугодно, чтобы Вальдек, Эссер, Гирке, Кирхман и Темме вернулись на свои высокие судейские посты, так как они продолжали заседать в Берлине и участвовали в принятии постановления об отказе от уплаты налогов. Следовательно, означенные учреждения должны-де протестовать против этого.

Высокие судебные палаты (в первый момент рейнская кассационная палата колебалась — великие артисты достигают своего успеха не тем, что выступают первыми, а тем, что выступают последними) все без исключения последовали этому внушению и отправили протесты из Берлина и в Берлин. Окружной суд в Мюнстере оказался настолько глупым, что обратился непосредственно к королю (так называемому конституционному королю) с протестом против Темме, где говорится буквально следующее: