Пол Экман - Психология лжи

Теперь же у меня есть неопровержимые доказательства того, что я был прав, предупреждая профессионалов осторожнее относиться к вынесению суждений о лжи и правде. Но я обнаружил еще и то, что мои опасения несколько преувеличены. К моему удивлению, оказалось, что некоторые специалисты прекрасно узнают ложь по поведенческим признакам. Я узнал, что это за люди и как они этому научились. И теперь у меня есть основания думать, что мои знания о лжи и эмоциях применимы и к определенным случаям обмана в области политики, уголовного права и разведки.

Возможно, я никогда не узнал бы об этом, если бы уже не написал эту книгу. Обычно профессор психологии, занимающийся экспериментальными исследованиями в лаборатории, не встречается с людьми, работающими в системе уголовного права или в мире разведки и контрразведки. Эти профессиональные верификаторы узнали обо мне не по моим научным публикациям, которые выходят вот уже двадцать лет, а из газет, поместивших отчеты о моей работе в связи с выходом в свет книги. Вскоре меня пригласили руководить семинарами для городских, государственных и федеральных судей, адвокатов, полицейских и операторов детекторов лжи ФБР, ЦРУ, Агентства национальной безопасности, Агентства по борьбе с наркотиками, Секретной службы США и американской армии, флота и военно-воздушных сил.

Для этих людей ложь не является теоретическим вопросом. Они относятся к своей работе и к моим советам с полной серьезностью. Они не похожи на студентов, которые верят профессору на слово только потому, что он выставляет им оценки и является авторитетом, написавшим книгу. В этой аудитории мои научные регалии ставили меня скорее в невыгодное положение. Моим слушателям нужны были реальные жизненные примеры, которые они могли бы тут же использовать в своей работе. Я мог бы рассказать им, как трудно уличить лжеца, но им необходимо было принимать решения уже завтра, и ждать результатов дальнейших исследований они не могли. Они хотели получить любую помощь, какую я мог им оказать, за исключением предупреждений быть более осторожными, но относились к моим советам весьма скептически.

Но, как ни странно, эти люди оказались гораздо более гибкими, чем представители научного мира. По сравнению с большинством членов университетских ученых советов они проявляли значительно большую готовность к пересмотру принципов своей работы. Как-то за ленчем один судья спросил меня, не следует ли ему сделать перестановку в зале суда, чтобы видеть не затылок свидетеля, а его лицо. Такая простая мысль никогда не приходила мне в голову. С тех пор, выступая перед судьями, я всегда вношу такое предложение, и многие судьи уже сделали в залах суда перестановки.

Некий агент секретной службы рассказывал мне, как трудно отличить правду от лжи, когда человек после своих угроз в адрес президента вдруг заявляет, что все это несерьезно и что его основной целью было лишь произвести впечатление на приятеля. Лицо этого агента буквально исказилось от ужаса, когда он вспомнил как Сара-Джейн Моор, признанная не настоящей убийцей, а «чокнутой», 22 сентября 1975 года была ошибочно выпущена на свободу и всего через несколько часов выстрелила в президента Джеральда Форда. Я сказал агенту, что на своих семинарах могу предложить им только очень незначительные дополнительные сведения, которые повысят точность их работы, скорее всего, не более чем на 1 %. «Грандиозно, — ответил он, — давайте».

Мы с моим коллегой Морином 0'Салливаном [238] 0'Салливан из университета Сан-Франциско многие годы работал со мной над созданием и развитием этого теста, опираясь на исследования профессиональных верификаторов. всегда начинали семинары с небольшого теста для оценки умения участников узнавать ложь по манере поведения. Этот тест заключался в просмотре видеофильма об эксперименте, описанном мной в главе 1, в котором участвуют 10 студенток-медсестер. Каждая из них рассказывает о своих приятных чувствах, испытываемых при просмотре фильма о природе и грациозных животных. Пять из десяти девушек говорят правду, остальные лгут. На самом деле они смотрели ужасный фильм неприятного медицинского содержания, но пытались скрыть свои истинные чувства и убедить аудиторию, что фильм приятен.

Я даю этот тест по двум причинам. Во-первых, не хочется упускать возможности выяснить, насколько точно эти люди, которые имеют дело с самой ужасной ложью, могут в действительности уличать лжецов. А во-вторых, уверен, подобный тест — хорошее начало для семинара. Для аудитории сразу становится более понятным, как трудно определить, когда люди лгут. Я соблазняю их словами: «У вас есть уникальная возможность узнать правду о своей способности уличать лжецов. Вам постоянно приходится судить, но часто ли вам удается проверить, правильно вы рассудили или нет? Теперь у вас есть такая возможность. Вы узнаете ответ всего через 15 минут». Сразу же после проведения теста я сообщаю правильные ответы. Потом прошу поднять руки тех, у кого 10 правильных ответов, 9, 8 и т. д. Затем подсчитываю результаты на доске, чтобы каждый слушатель мог сравнить свой уровень с общим показателем группы. И в результате, кроме всего прочего, хотя я и не ставлю перед собой такой цели, после этой процедуры вся группа узнает результативность каждого участника.

Большинство участников семинара не лучшим образом справляются с моим тестом. Но подобный печальный урок вполне соответствует цели моей миссии, заключающейся в том, чтобы сделать этих людей более осторожными в вынесении суждений о правде или лжи. На первых семинарах я боялся, что мои слушатели будут возражать против проведения теста, опасаясь продемонстрировать на публике свое неумение уличать лжецов. Я ожидал, что, обнаружив, насколько плохо они справляются со своей задачей, они перейдут в наступление, поставят под сомнение корректность моего теста и будут утверждать, что ложь, показанная в видеофильме, не имеет никакого отношения к той лжи, с которой приходится иметь дело им. Но такого не было ни разу. Эти мужчины и женщины, работающие в правоохранительных органах и разведке, хотели, чтобы коллеги убедились в их умении уличать лжецов. Они проявляли гораздо больше смелости, чем мои ученые коллеги, когда я предоставлял последним такую же возможность — в присутствии своих студентов и коллег продемонстрировать свое умение уличать лжецов.

Узнав о своих плачевных результатах, эти профессиональные верификаторы отказывались от метода «пальцем в небо», на который многие из них до сих полагались. Они начинали гораздо осторожнее относиться к определению обмана по манере поведения. Кроме того, я обычно предостерегал их и относительно множества стереотипов, которыми пользуются люди, когда пытаются отличить правду от лжи по поведенческим признакам — например, считается, что если человек во время разговора ерзает или смотрит в сторону, то он обязательно лжет.