Валерий Карпунин - Христианство и Философия

Но существует и другое понимание чуда как события, принципиально не объяснимого пересечением естественных (земных) причинных рядов. В этом случае имеется в виду непосредственное (не «замаскированное» под случайность) Божье воздействие на нашу жизнь. Таковы, например, чудесные исцеления — по молитве к Богу — по молитве собственной или молитве Церкви… Подобные события можно назвать «чудесами в чистом виде». Подобные чудеса — это ответ Божьей благодати на человеческую просьбу. Иногда же подобные чудеса являются знаками, данными Богом людям для привлечения их внимания. Их можно также рассматривать как «Божью подпись», подтверждающую истинность нашей христианской веры. О многих чудесах такого рода говорится в Священном Писании. Многие чудеса такого рода и доныне происходят в христианском мире.

В подобных случаях действие закона причинности как бы приостанавливается. Но возможно ли это? А почему нет? Господь утвердил закон причинности для нашего мира, Он же может иногда и приостанавливать его действие. Самый яркий пример подобного приостановления действия закона причинности в нашем мире — воскресение Иисуса Христа.

Чудо — это обнаружение сверхъестественного, Божьего, мира в нашем мире. Настоящая вера не боится чудес. Как образно говорил один католический епископ: «Если бы мне Священное Писание открыло, что не кит проглотил Иону, а, наоборот, Иона проглотил кита; я и тогда поверил бы Слову Божию». Таково правильное, христианское отношение к чуду.

Бог может все — Он всемогущ! Он создал наш мир. Наш мир — Его творение. Он — наш хозяин. А разве не волен хозяин производить перемены в своем хозяйстве? Поэтому Бог вполне может вмешиваться в события нашего мира из Своего — высшего — мира… Бог все может! «Поэтому, — справедливо пишет один христианский автор, — очень странно, что иногда даже верующие как бы боятся чудес. Наоборот, нужно было бы бояться, если бы чудес не было! Тогда можно было бы усомниться: да точно ли, что существует иной, Божий, мир? Чудеса — это абсолютно неизбежные проявлении сверхъестественного, Божьего мира… Если мы сомневаемся в чудесах, то тем самым мы лишь обнаруживаем свое маловерие в Бога».

Один православный архиерей в своих воспоминаниях рассказывает такой случай. К нему пришел молодой еврей, студент высшего учебного заведения, с просьбой разрешить ему креститься — принять христианство Дело, по-видимому, происходило до революции. Поэтому архиерей удивился и по обычаю того времени (т. п подробно расспрашивать студента о мотивах такого необычного для евреев намерения. Среди других он задал ему и такие вопросы:

«— А не смущает ли вас, что мы, верующие христиане, допускаем множество Божьих тайн и чудес? Не кажется ли вам, что это противоречит нашему уму? Не кажется ли вам, что это противоречит законам нашего мира? А если противоречит, то не ставится ли тем самым под сомнение иной, Божий мир?»

Студент на эти вопросы ответил, что это его не смущает и не пугает.

«— А почему? — продолжил спрашивать пытливый архиерей.

— Так должно быть, — сказал студент. — Там, где начинается сверхъестественный мир, на этой грани кончаются законы данного, естественного мира».

Архиерей поразился его умному ответу. Ответ, действительно, умный и правильный. И мы точно так же должны относиться к чудесам: вера в Бога и в иной, Божий, мир предполагает веру в чудеса. Может ли Иной, Божий, мир вмешиваться своими законами, «моим действием в наш мир? А почему нет? Божий мир несопоставимо выше и могущественнее привычного для нас мира. А высшее может вмешиваться в низшее.

Атеисты говорят, что чудеса непостижимы, потому что их нельзя объяснить с помощью науки. И делают отсюда поспешный и непродуманный вывод, что «чудес нe существует». В самом деле, чудеса непостижимы нашим, — земным, — разумом. Но отсюда не следует, что их нет и быть не может! Из верной посылки атеисты неверный вывод. Многое непостижимо для науки и тем не менее оно, несомненно, существует. Из непостижимости чего-то отнюдь не следует несуществованние этого. Например, вряд ли когда-нибудь наука точно узнает, как наша душа соединена с нашим мозгом, а ведь это самоочевидная истина: наша душа каким то таинственным образом соединена с нашим мозгом. (Ученые правда, говорят не о душе, а о "психике", но суть вопроса от этого не изменяется.)

Если мы верим в Бога, то мы должны верить и в чудеса Божьи.

Мы очень часто бываем недовольны нашей жизнью, судьбой, людьми, которые нас окружают. Почему это происходит? В чем источник нашего недовольства? — Я твердо убежден, что основа недовольства жизнью находится в нас самих, а не в людях, которые нас окружают, не в мире, в котором мы живем. «Все в табе», то есть «все в тебе», как совершенно справедливо говорил хороший знакомый и друг Льва Толстого крестьянин Сютаев. Все в тебе. Поэтому, если ты принимаешь этот мир как Божье творение, тебе хорошо в нем, ты доволен своей жизнью и судьбой, ибо разве может быть плохо в единстве с Богом? «У солнышка — тепло, у матери — добро» — говорит русская пословица. Добро, красота и любовь, которых, несомненно, очень много в мире, — все это от Бога. Поэтому, если ты живешь в Боге, в глубоком единении с нашим Творцом, с любящим нас Отцом, тебе, несомненно, будет очень хорошо жить. Это совершенно не значит, что ты никогда не будешь горевать, печалиться, страдать. Несомненно, будут и печали, и страдания, и горести, но они, по верному слову А.С. Пушкина, будут светлы. Они будут просветлены нашей любовью к Богу, и особенно Его любовью к нам. Божья любовь к нам постоянна и неизменна. Наша же любовь к Нему очень часто непостоянна и переменчива. Поэтому «все в тебе»: будешь ли ты счастлив и доволен своей жизнью — зависит только от тебя самого. Если ты станешь постоянной величиной в своей любви к Богу, то будешь неизменно счастлив. Если же ты будешь переменчив в отношении Бога, то и счастье твоей жизни в Боге будет переменчиво. И в данном случае, как и во многих других, «что сеем, то и пожинаем».

Замечательный пример постоянства жизни в Боге явил еврейский мудрец по имени Зуся. Это был очень простой и чистый сердцем человек. Жил он в XVIII в. в Люблине. Христианином он не был, он исповедовал иудейскую веру. Но по своему отношению к Богу, по своему пониманию Его, он, как мне кажется, был гораздо ближе к подлинно единому Богу, чем многие «номинальные» христиане, которые исповедуют Иисуса Христа лишь устами, сердце же очень далеко отстоит от Него. Зуся всей своей жизнью выполнял завет Иисуса Христа: «Истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18:3). Детскость, простота и чистота сердца таких людей часто воспринимаются окружающими как юродство, умственная неполноценность. Раньше их называли «дурачками». Зуся был из таких… Он не мог учиться, поскольку первое же упоминание Бога в самом начале Библии приводило его в такое восторженное состояние, что он мешал другим мальчикам изучать Священное Писание. Учитель был вынужден выгонять его из класса. И на улице его гнали от себя люди, поскольку он и им мешал своими восторгами. Тогда он забирался в хлев и там, никому не мешая, продолжал вопить вне себя от радости: «И сказал Бог!»… Так он и жил, не продвинувшись в изучении словесной, письменной и формальной мудрости, но восприняв возможную для него полноту Божьей мудрости непосредственно в свое сердце. Люди над ним смеялись… Он постоянно чем-нибудь болел, был беден. Но подлинно религиозные люди со временем стали уважать и ценить его. И однажды Бер Дов, его бывший учитель, у которого он так и «не научился» библейской мудрости, сказал своим ученикам: «Если бы вы поняли одно слово Писания так, как Зуся, не было бы нужды учить вас»…