Валерий Карпунин - Христианство и Философия

Но что же все-таки является конечным источником погибельных устремлений? Попробую ответить на этот вопрос образно.

Представьте себе сплошное шарообразное тело, которое примерно равно нашему земному шару. Сердцевину этого тела составляет некий энергетический резервуар, который состоит из двух противоположных друг другу «по заряду» источников энергии. Один из этих источников заряжен «положительно», а другой — «отрицательно». Остальная часть этого шара составлена из секторов. Каждый из этих секторов образуется так: на поверхности шара выделен некий участок размером, скажем, от пяти до десяти огородных «соток». Вся поверхность нашего шара поделена на такие участки. Каждый отдельный сектор образуется продолжение вглубь шара некоторого конкретного поверхностного участка — концентрически сужается по мере приближения к центральному энергетическому резервуару. В самом узком своем сечении, то есть на максимальном удалении от поверхности, каждый сектор подключен к центральному энергетическому ядру шара, причем подключен как к источнику «положительной» энергии, так и к источнику «отрицательной» энергии. Что символизирует эта картинка? Шар в его основной массе (за исключением центрального энергетического резервуара) — это совокупность человеческих душ. Каждый отдельный сектор — это отдельная душа. Отдельные участки на поверхности шара — это отдельные сознания отдельных людей. Более глубокие слои каждый из секторов, которые концентрически сужаются вглубь, — это неосознаваемое нами содержание нашей индивидуальной психики. Центральный энергетический «резервуар» — это источники добра и зла, соответственно — источник жизни и смерти, — источники для каждой человеческой души. Таким образом, конечным источником погибельных устремлений людей является некий источник зла (источник смерти), который является общим для всех людей. Этот источник, как мы хорошо знаем, не является безличным. Не является он и анонимным, то есть безымянным. Источник зла — это личность злого духа, который имеет собственное имя, точнее, собственные имена — сатана, дьявол, веельзевул… Вот кто смущает нашу душу погибельными влечениями, ибо именно он — и никто другой — является «человекоубийцей от начала» (ср.: Ин. 8:44). А источником добра и жизни является, конечно же, Бог.

Александр Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ», высказал такую мысль: «Мы не стыдимся Бога, когда нам плохо. Мы стыдимся Его, когда нам хорошо». Мысль вполне понятная и совершенно верная. То же можно сказать и о философских рассуждениях, о философствовании: от хорошей жизни — в ситуации полного житейского благополучия — люди не будут философствовать. В данном случае я имею в виду не философствование, которому предавались герои Джонатана Свифта, всерьез решая «проблему»: с какой стороны нужно разбивать сваренные яйца — с тупой или острой? Нет, я имею в виду подлинное философствование, в котором выражается глубокий интерес к жизненно важным философским проблемам — что такое жизнь? Что такое достойная жизнь? В чем смысл жизни? Что такое смерть? В чем смысл смерти? Существует ли душа? Если она существует, то бессмертна ли она? Существует ли посмертное воздаяние? Существует ли Бог? Что такое добро и зло?

Люди всерьез задаются подобными вопросами, когда у них, так сказать, «душа болит», когда по тем или иным причинам становится дискомфортно жить, когда мы выбиты из привычной, накатанной жизненной колеи, — может быть, столкнулись с тяжкой неизлечимой болезнью или пережили смерть близкого нам человека, или столкнулись с поразившим нас проявлением зла, а может быть, просто остановили свой жизненный разбег и задумались: «А в чем смысл, говоря словами Пушкина, "жизни мышьей беготни"? А стоит ли суетиться? А если стоит, то для чего?».

Я убежден, что подобные вопросы — это самые важные вопросы нашей жизни. И все мы так или иначе, хотим мы того или нет, вынуждены решать и решаем эти вопросы.

Многие люди, когда видят, что близкий им человек поглощен подобными вопросами, начинают беспокоиться за его душевное равновесие и дают ему совет: «не думать». Я убежден, что… Надо думать!

Когда Лев Николаевич Толстой умирал на станции Астапово, даже в таком состоянии он пытался рассуждать о Боге и о смысле жизни. Близкие жалели его и призывали экономить свою жизненную силу, которая стремительно убывала. Они говорили: «Лев Николаевич! Успокойся, не думай!». На что умирающий писатель отвечал: «Как вы можете так говорить? Нет: надо, надо думать!». Он продолжал лихорадочно рассуждать и просил свою дочь Александру записать его мысли… бдительный, неусыпный «сторожевой пункт разума», «сторожевой пункт духа» в сознании Льва Николаевича действовал практически до самой кончины великого писателя.

Бывают такие ситуации, такие периоды в жизни, когда философствование является жизненно важным, необходимым для нас. В подобных ситуациях философия играет роль своеобразной психотерапии. Я в данном случае имею в виду, что, во-первых, самостоятельное философствование способствует залечиванию наших душевных ран, а во-вторых, изучение философских рассуждений выдающихся мыслителей прошлого способствует восстановлению целостности нашей души. Конечно, в подобных ситуациях гораздо важнее самому рассуждать, пусть и малопрофессионально, но все же самостоятельно, а не «поглощать» уже приготовленную другими мыслителями целительную духовную пищу. Но можно, разумеется, и предварительно готовиться к подобным ситуациям — изучать философию, историю философии, читать хорошие духовно глубокие книги — и религиозные, и художественные, Библию прежде всего, Толстого, Достоевского, Чехова, Солженицына и др. Люди, которые жили до нас, решали те же проблемы, которые сейчас решаем мы, думали о том же, о чем сейчас думаем мы, — о жизни и о смерти… Эти великие люди должны стать самыми близкими, задушевными друзьями и советниками в горестях и радостях.

Здесь вполне уместно такое сравнение: воин учится ратному делу в мирное время, чтобы применять приобретенные навыки в боевой обстановке. Стоит, я убежден, начинать вдумчиво изучать труды мыслителей и великих писателей прошлого, пока наша жизнь является еще более или менее сносной, хотя бы для того, чтобы уметь встречать тяжкие времена в духовном и, особенно, философском всеоружии.

Изучение философии — это овладение навыками психотерапии, навыками лечения души. Эти навыки мы можем применять не только в нашей личной жизни, но и помогать другим людям справляться с их жизненными проблемами, подобно тому как мы можем излечивать не только свои недомогания лекарствами из нашей домашней аптечки, но и помочь, скажем, соседу по лестничной площадке. Философия, как специфическая психотерапия, помогает человеку жить. Она помогает нам справляться с жизненными трудностями, сохранять душевное равновесие в непростых жизненных обстоятельствах. Она укрепляет нас — укрепляет нашу душу.