Владимир Каргополов - Путь без иллюзий: Том I. Мировоззрение нерелигиозной духовности

У читателя может создаться впечатление, что хотя, на теоретическом уровне я и отстаиваю равноценность тезиса и антитезиса, на практике же защищаю принцип иерархии и подвергаю жёсткой критике принцип равенства, т. е. тоже впадаю в свой вариант познавательной двойственности. Я не думаю, что это так. На самом деле, всё очень просто. Когда в комнате жарко и душно, мы открываем форточку, а когда в доме холодно — затапливаем печь. Попросту говоря, мы должны делать то, что адекватно реальной жизненной ситуации, вот и всё.

Каждая историческая эпоха имеет свой перекос, свой вариант идеологической двойственности, который для своего исправления требует усиления недостающего полюса. Если бы я жил не в наше время, а скажем, в XIX веке, то я бы, вне всякого сомнения, защищал равенство и права человека, и критиковал несправедливые сословные привилегии наследственной аристократии. Однако те времена давно канули в Лету, а наше время требует уже совершенно иного — возвращения здравого смысла и реставрации социальной и социально-психологической иерархии в новой, справедливой и высокоадекватной форме.

Многое из того, о чём говорится в данном разделе, уже было сказано задолго до меня. Я имею в виду великого испанского мыслителя Хосе Ортега-и-Гассета [91] В Испании для людей знатного и благородного происхождения традиционно используется двойная фамилия. Первая фамилия достаётся от отца, а вторая — от матери. Таким образом, Ортега — фамилия отца, а Гассет — фамилия матери. Аналогичным образом Мигелю де Сервантесу-и-Сааведра, фамилия Сервантес досталась от отца, а фамилия Сааведра — от матери. Впрочем, сам Ортега-и-Гассет был убеждённым идейным противником наследственной аристократии и уже в 1940-е годы настаивал, чтобы его звали просто Ортегой. (1883–1955 г.г.) и его книгу «Восстание масс». Его взгляды относительно человека и общества, не просто, как это принято говорить, «сохранили свою актуальность до наших дней». Похоже на то, что эти глубокие и мудрые мысли, высказанные в первой половине XX века, в значительно большей степени предназначены для нашего времени. Их актуальность является несомненной и носит абсолютный характер. Все те тенденции развития общества и массового сознания, о которых он говорил в своё время, проявляются в наши дни в ещё более острой форме. Таким образом, его взгляды в наше время стали ещё более злободневными.

Поскольку идеи, излагаемые в моей книге, сильно перекликаются с воззрениями великого испанского философа, а также, поскольку в наше время он, к сожалению, остаётся малоизвестным даже среди специалистов-гуманитариев, не говоря уже о массовом читателе, я позволю себе в конспективной форме представить некоторые его взгляды. Прежде всего, те взгляды, которые были высказаны в его знаменитом трактате «Восстание масс» и которые имеют самое непосредственное отношение к обсуждаемой теме. Заранее прошу извинить за обильное цитирование. Знаменитый философ был не только глубоким и смелым мыслителем, но также и прекрасным стилистом, способным выражать свои мысли необыкновенно ярко и эмоционально. Было бы жалко терять эту красоту, яркость и вдохновенность высказываний Ортега-и-Гассета, пересказывая их своими словами. Ну а теперь, дадим слово ему самому.

Ортега-и-Гассет проницательно и совершенно справедливо утверждает, что наиболее характерным признаком нашего времени является торжество гипердемократии, которое одновременно означает торжество посредственности, торжество массового человека. Но что же из себя представляет этот массовый человек? Ортега-и-Гассет даёт ему весьма нелицеприятную и убийственно точную характеристику:

«Пора уже наметить первыми двумя штрихами психологический рисунок сегодняшнего массового человека: эти две черты — беспрепятственный рост жизненных запросов и, второе — врождённая неблагодарность ко всему, что сумело облегчить ему жизнь. Обе черты рисуют весьма знакомый душевный склад — избалованного ребёнка. И в общем обе эти черты можно уверенно прилагать к массовой душе. Наследница незапамятного и гениального былого — гениального по своему вдохновению и дерзанию, — современная чернь избалована окружением. Баловать — это значит потакать, поддерживать иллюзию, что всё дозволено и ничего не обязательно. Ребёнок в такой обстановке лишается понятий о своих пределах. Избавленный от любого давления извне, от любых столкновений с другими, он и впрямь начинает верить, что существует только он, и привыкает ни с кем не считаться, а главное — никого не считать лучше себя».

И в другом месте того же самого трактата («Восстание масс»):

«…человек, о котором ведётся речь, приучен не считаться ни с кем, помимо себя. Какой ни на есть, он доволен собой и стремится утвердить и навязать себя — свои взгляды, вожделения, пристрастия, вкусы и всё, что угодно. А почему бы и нет, если никто и ничто не вынуждает его увидеть собственную второсортность, узость и полную неспособность ни к созиданию, ни даже к сохранению уклада, давшего ему тот жизненный размах, который и позволил самообольщаться.

Массовый человек, верный своей природе, не станет считаться ни с чем, помимо себя, пока нужда не заставит. А так как сегодня она не заставляет, он и не считается, полагая себя хозяином жизни. Напротив, человек недюжинный и неповторимый внутренне нуждается в чем-то большем и высшем, чем он сам, постоянно сверяется с ним и служит ему по собственной воле. Вспомним, чем отличается избранный от заурядного человека — первый требует от себя многого, второй в восторге от себя и не требует от себя ничего. Вопреки ходячему мнению, служение — удел избранных, а не массы. Жизнь тяготит их, если нет служения чему-то высшему. Поэтому служение не является для них гнётом. И когда его нет, они томятся и находят новые высоты, ещё недоступней и строже, чтобы ввериться им. Жизнь как испытание — это благородная жизнь. Благородство же определяется требовательностью и долгом, а не правами. «Жить как хочется — плебейство, благородны долг и верность» (Гёте).

Когда Ортега-и-Гассет говорит о высшем типе человека, он никоим образом не имеет в виду наследственную аристократию (тем более наследственную плутократию [92] Плутократия (на древнегреческом «плутос» означает «богатство», а «кратос» — «власть, могущество»). Таким образом, это слово означает «власть богатства», «правление денежных мешков». Кстати, этот термин для русскоязычного человека звучит особенно ярко и содержательно. ). Он настаивает на чётком различении между чванливой и жеманной наследственной аристократией былых эпох и подлинной аристократией заслуг и достоинств, основными чертами которой являются творческий дух и способность к самопреодолению, своего рода героическая устремлённость к титаническому свершению.