В. Васильев - История философии: Учебник для вузов

Таким образом, в платоновских диалогах трудно найти систематическую философию как единую последовательность непротиворечивых предложений. Это ведет к различным стратегиям истолкования платоновских текстов. Во-первых, можно посчитать, что Платон в течение своей жизни менял взгляды на основополагающие моменты своего учения (эволюционно-генетический подход). В этом случае исследование Платона сосредоточивается на выяснении интеллектуальной биографии великого афинянина. Во вторых, можно предположить, что нет и не может быть какой-то платоновской системы, существующей вне отдельных диалогов. Тогда нужно оставить попытки говорить о философии Платона, а ограничиться выяснением философии отдельных диалогов. В-третьих, можно полагать, что платоновскую систему следует искать вне диалогов, поскольку в сочинениях Аристотеля и представителей древней Академии есть следы некоей платоновской системы, не тождественной тому, что мы можем найти в диалогах. В-четвертых, можно признать Платона не создателем строгой теории бытия, познания, государства и человека, но вдохновенного визионера, художника и поэта, который не отдает себе отчета в том, что он говорит, и поэтому не выработавшего строго когерентную систему философии. Наконец, можно попытаться найти некую позицию, которая даст возможность увидеть единство платоновской мысли в сложном переплетении различных подходов, высказываний и проблем, когда кажущиеся противоречия станут моментами сложной органической системы. Но для этого нужно постараться не подходить к Платону с нашими собственными критериями, сформированными школьной философией, но постичь платоновскую мысль из нее самой.

Попытаться понять Платона значит еще и отдать себе отчет в том, что способом выражения своей мысли он выбирает диалог [1] В платоновском корпусе встречаются только два недиалогических сочинения. Это знаменитая «Апология Сократа», передающая защитительную речь Сократа на суде, хотя в этом произведении мы также встречаемся с элементами диалога (беседа Сократа с Мелетом), а также коллекция платоновских писем, об аутентичности которых до сих пор ведутся споры. Можно еще упомянуть об эпиграммах, которые древность приписывала Платону, хотя, скорее всего, они являются подложными. . Это можно объяснять, конечно, тем, что Платон последовал за другими сократиками (Антисфеном, Эсхином, Эвклидом, Федоном), выбрав тот жанр, который был наиболее распространен среди учеников Сократа, жанр, позволявший передать черты личности и учительства Сократа. Однако даже если первоначально Платон просто воспринимает этот жанр как некую данность, то очень быстро он осознает, что именно этот жанр позволяет ему литературно оформить свое видение философии. Дело в том, что для Платона философия не может быть заключена в мертвое тело книги, истинное бытие философии — в душе, которая беседует либо с самой собой, либо с другой душой. Живая беседа, нацеленная на вполне определенного собеседника, с его неповторимым характером и мнениями, с его сильным или слабым умом, только она может быть, по Платону, философской. Это значит, что письменное слово может только отражать, напоминать уже состоявшийся разговор, оно может быть понято только тем, кто либо этот разговор слышал, либо думал о предметах беседы. Эти напоминания о беседах, которые велись Платоном и его товарищами, и есть платоновские диалоги. Не все диалоги Платона в равной степени диалогичны, многие из них стремятся к монологу («Софист», «Парменид», «Тимей»), другие представляют собой речи («Менексен», «Пир»). Очень редко в диалогах Платона можно найти противостояние экзистенциальных позиций, как в диалогах романов Достоевского, позиций, не приходящих в ходе диалога к тому или иному соглашению («Горгий»). Скорее там присутствует совместный поиск истины ведущим и ведомым, когда первый помудрее и порассудительнее, а второй умен и сообразителен настолько, чтобы следить за ходом рассуждений ведущего. И предпочтение диалогу Платон пронес до конца своей жизни, не понимая, как можно передать живую мысль и живую беседу, насыщенную отступлениями, переходами, переплетением смыслов в виде обращенного ко всем трактата. Выбор этой формы сделал платоновскую философию очень богатой, внутренне живой, постоянно обогащающей того, кто подходит к ней с любовью и пониманием. И уж совсем неправильно было бы видеть в форме диалога недостаток Платона, затрудняющий ее систематическое изложение, нечто внешнее, что нужно постараться выбросить за борт, чтобы остаться с однозначным Платоном, которого якобы без искажений доносят до нас свидетельства Аристотеля и древняя Академия. Великое достижение платоноведения XIX века — Платон, очищенный от наслоений последующей схоластики платонизма — не должно быть нами потеряно. И никогда не стоит упускать из вида того, что философия Платона — это его беседы, его мысль, отраженные в конкретных диалогах, но при этом не забывать, что при всей неповторимости и непохожести различных диалогов все они написаны одним человеком и говорят о единой мысли и единой философии.

Платоновская философия сложна и многообразна, но у нее есть несколько смысловых центров, вокруг которых и разворачивается богатая внутренняя жизнь платоновской мысли. Справедливость и справедливое общественное устройство, добродетель общественная и индивидуальная, возможность, условия и свойства истинного познания, ступени познания, возможность выражения познания, субъект познания, каким он должен быть, чтобы оно состоялось в его истине, бытие, его области, их взаимоотношение, их связь с познанием — это главные темы платоновской философии, разрабатывавшиеся Платоном не в их изоляции, но в их событии.

Знание.Можно без преувеличения сказать, что проблема знания вырастает у Платона в одну из ключевых проблем философии. Хотя отдельные гносеологические разработки встречаются в досократической традиции, однако в виде достаточно периферийной области исследования. Мысль досократиков интересуется космосом и его законами, рядом с которыми человек и его познание выступает как некий частный случай. После великих софистов (Протагор, Горгий) такое отношение уже было немыслимо, софистическая критика догматических учений прежней натурфилософии показала зависимость мира, предстающего перед нами, от нас самих. Человек как мера всех вещей занимает место самобытного и самозаконного космоса. Кроме того, софисты, разрабатывая основы грамматики, риторики, стилистики, открыли значение языка для познания. Платон не прошел мимо этих открытий, они во многом определили характер его философии. Блистательный расцвет греческой математики платоновского времени также оказал огромное влияние на платоновское понимание познания. Определением точного и неточного познания, понятием гипотезы и многим другим Платон обязан современной ему математике.