В Кузнецов - Философия

Очевидно, что и такое различение нас устроить не может. Бесспорно, что и на духовную деятельность распространяется фундаментальное требование предметности, о котором мы уже говорили выше. Это означает, что образ, возникший в сознании скульптора, есть лишь начало его духовной деятельности, которая будет завершена лишь тогда, когда "бестелесная" фантазия мастера воплотится в грубом камне, дереве или бронзе. В этом плане продукты духовной деятельности ничуть не менее "материальны", чем продукты собственно материального производства. Картины, скульптуры, рукописи, чертежи, даже песни и танцы имеют свою "телесную фактуру", ничем не уступая в этом стальному прокату или чугунному литью. Именно это обстоятельство делает возможным "злоупотребление" духовными ценностями, их использование не по назначению - когда орехи раскалывают бронзовой статуэткой или печи топят книгами.

Наконец, наиболее распространенная точка зрения связывает продукты материального производства с задачей удовлетворения так называемых "витальных" потребностей человека, т.е. потребностей в еде, одежде, жилище и прочем, от чего зависит его биологическое выживание. Целью материального производства считают создание как продуктов непосредственного жизнеобеспечивающего потребления, так и средств, необходимых для создания этих продуктов - орудий и предметов труда. Это означает, что к материальному производству относится, например, вся производственная цепочка, обеспечивающая людей "хлебом насущным" в буквальном значении этого выра

345

жения: хлебопекарная промышленность - сельское хозяйство сельскохозяйственное машиностроение - металлургия - добыча и переработка руды плюс энергетическое и транспортное обеспечение всех производственных процессов.

Что же касается духовного производства, то оно, согласно данной точке зрения, обслуживает лишь высшие, "экзистенциальные" потребности человека потребность в постижении истины, в переживании прекрасного или в приобщении к вере, потребность в любви и милосердии и т.п.

Однако и эта точка зрения не может устроить нас полностью, хотя, безусловно, содержит в себе определенные моменты истины. Так, не может быть сомнений в том, что именно материальное производство создает необходимые продукты жизнеобеспечения, а также все те предметы, из которых и с помощью которых они делаются. Точно так же именно духовное производство "работает" на группу "экзистенциальных" потребностей, удовлетворяя исконную человеческую любознательность, тягу к прекрасному и т.д. и т.п.

Необходимо, однако, существенно уточнить приведенную точку зрения. Прежде всего, правильно ли считать, что материальное производство ограничивается функцией жизнеобеспечения? Зададимся вопросом: может ли обычный "среднестатистический" человек выжить без художественных кинофильмов или произведений живописи? Даже самый фанатичный поклонник искусства ответит на этот вопрос утвердительно: отказ от подобных художественных ценностей привел бы, конечно, к заметному "одичанию" людей, но не к их физической гибели. Теперь спросим себя: кем сделана кинокамера, которой снимают фильмы, или холст, на котором творит художник? Очевидно, что эти нежизнеобеспечивающие продукты являются тем не менее результатом труда рабочих, занятых в материальном производстве, работающих на приборостроительном заводе или ткацкой фабрике. Точно так же и микрофоны, используемые в парламентских дебатах, ракеты, запускаемые в космос, ЭВМ, работающие в научных институтах, создаются отнюдь не политиками, не космонавтами и не математиками. Все это - продукты материального производства, которое вполне способно отрываться от функций непосредственного жизнеобеспечения и создавать средства труда, используемые во всех сферах общественной деятельности, в том числе весьма далеких от "витальных" потребностей человеческого существования.

Другое возражение против приведенной точки зрения звучит так: правильно ли считать, что функция жизнеобеспечения, с которой связывают материальное производство, монопольно принадлежит последнему, а производство духовное никогда не опускается до "низменных материй"? Конечно же, дело обстоит совсем не так. Очевидно, что производство хлеба в современных условиях не может обойтись без высокопроизводительных комбайнов, тракторов и

346

прочей сельскохозяйственной техники. Очевидно, что вся эта техника изготовляется руками рабочих на машиностроительных заводах, принадлежащих сфере материального производства. Но можно ли создать реальный трактор без чертежей и схем, которые рождаются в головах конструкторов? Деятельность проектировщиков и инженеров принадлежит духовному производству, и без этой духовной деятельности современное сельское хозяйство (не говоря уж об электронной промышленности или автостроении) столь же немыслимо, как и без транспорта или энергетики.

Нетрудно видеть, что представление о духовном производстве как сфере "экзистенциального парения души", презирающей земную повседневность, с большой натяжкой справедливо лишь в отношении того периода истории, когда человеческий дух (прежде всего в лице науки) еще не превратился в "непосредственную производительную силу".

Теперь мы видим, что различие материального производства (которое занято не только жизнеобеспечением) и духовного (которое отнюдь не чурается витальных потребностей) не столь очевидно, как это может показаться.

Не меньше сложностей связано с научным определением политики. Где проходит грань между неполитическими формами власти (скажем, административной властью начальника цеха или футбольного тренера) и властью собственно политической? Где та черта, за которой обычное экономическое решение превращается в "экономическую политику", а спортивное администрирование в "политику в области спорта"? Можно ли считать политическими властные структуры родового общества (или правомерно ли выделять политику в качестве универсальной, присущей любому обществу структурной подсистемы)? И т.д. и т.п.

Еще больше споров вызывает вопрос о формах деятельности, относимых к социальной сфере. Многие теоретики полагают, что она основана не на производстве непосредственной человеческой жизни, а на своеобразном синтезе материальной, духовной и политической активности. Эти споры свидетельствуют о наличии серьезной теоретической проблемы, ключом к разрешению которой является рассмотрение следующего важного вопроса.

3. ЭЛЕМЕНТЫ ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ

Речь идет о проблеме выделения простейших, далее неделимых элементов общества. Существует, как мы увидим ниже, однозначная связь между числом и характером наиболее широких подсистем общества и мельчайшими элементами, из которых строятся и сами подсистемы, и более дробные их компоненты. О каких же элементах идет речь?