В Кузнецов - Философия

Действительно, современные изменившиеся формы коммуникации приводят к тому, что в общемировом культурном общении начинают господствовать интегративные языковые тенденции. Возникает единый язык общения - это либо какой-то живой язык (например, английский), который в наибольшей степени распространяется в мире, либо язык искусственный (сейчас в наибольшей степени на это претендует язык компьютерного общения, который, впрочем, базируется также на английском языке). В обоих случаях смысловая глубина диалога резко снижается вследствие либо элементарного незнания естественного языка и невозможности полной интерпретации в нем языка собственной культуры, либо упрощения смыслов.

Некая интегративная культура может строиться как на основе взаимообогащения множества культур, так, напротив, и на основе упрощения общего коммуникационного поля. В последнем случае человечество может оказаться в ситуации, когда представители разных культур хотя и будут понимать друг друга, но на уровне усредненного, примитивного диалога, может быть, даже на уровне общения, почти лишенного смысла. При этом наука как мощный фактор интеграции культурных процессов действительно может способствовать значительному сужению области смысловой неодинаковости, которая, как мы отмечали, является с содержательной точки зрения наиболее интересной и составляет суть диалога культур. В результате может произойти подчинение всех культур некой искусственной суперкультуре (например, компьютерной) или то, что менее развитые (в техническом плане) культуры просто растворятся в более развитой [52]. В таком коммуникационном поле будут господствовать общие стереотипы, общие оценки, общие параметры тре

141

буемого поведения, т.е. наиболее простые и доступные компоненты. Безусловно, это дает массу удобств, но одновременно может лишить диалог между культурами всякого смысла.

В этих условиях понимание философии именно как герменевтической деятельности, основанной на раскрытии смыслов, становится актуальной культурной задачей.

Объектом философии как герменевтической деятельности является текст как некая смысловая вторичная реальность. Эта реальность живет по своим законам.

Каждая эпоха, каждый исторический пласт в жизни человеческого общества шифрует знаки этой реальности по-своему, в соответствии со своими целями и представлениями об истине, добре, справедливости и красоте. Задача философского исследования заключается в расшифровке символов посредством интерпретации. Методы философской интепретации отличаются спецификой и разнообразием. Дело в том, что в философии очень часто интерпретация осуществляется на вторичном или на еще более удаленном от реальности уровне, т.е. философия выступает как "интерпретация интерпретаций" (Поль Рикёр). При этом "герменевтика - искусство интерпретации, постижения смысла диалогических отношений - "сплетается" с философскими методами исследования, обогащает их и сама выводится на рациональный уровень, приобретает философский статус" [53].

Следует особо подчеркнуть, что герменевтика, гуманитарные науки и философия развиваются в едином историко-культурном контексте, зависят друг от друга, оказывают влияние друг на друга.

С одной стороны, исследование герменевтики невозможно без осмысления пути ее исторического развития и исследования ее исходных принципов, оснований, т.е. без философского осмысления ее как определенного типа знания.

С другой стороны, изучение философских проблем гуманитарных наук невозможно без герменевтического проникновения в социокультурный контекст, без исторического анализа среды функционирования гуманитарной культуры, в которой гуманитарные науки сами становятся неотъемлемым ее моментом, сами живут в истории и творят историю. Они развиваются вместе с развитием общества и его культуры.

При этом есть существенное отличие интерпретации в гуманитарном знании и в философии как особом знании о предельных основаниях бытия. Конкретное гуманитарное знание посредством интерпретации текста пытается прежде всего соотнести находимые им смыслы с фактами. Направленность интерпретации здесь понятна - это как можно более адекватная интерпретация, т.е. по возможности максимальное приближение к действительному положению дел. Данная задача, как мы уже видели в случае с историей, представляется трудно выполнимой (вряд ли вообще выполнимой полностью).

142

Философская интерпретация в некоторых случаях вообще может не иметь никакой связи с реальной действительностью, с материальными фактами и явлениями. Если любая интерпретация представляет собой работу мышления, "которая состоит в расшифровке смысла, стоящего за очевидным смыслом, в раскрытии уровней значения, заключенных в буквальном значении" [54], то философская интерпретация одновременно выступает как деятельность мышления, которая приумножает смыслы, создает новые, которые изначально могли и не содержаться в тексте. А это в свою очередь означает, что анализ культуры (как своеобразного метатекста) не может быть сведен к филологическим, лингвистическим или другим специальным исследованиям. Он должен представлять собой именно философское осмысление, осуществляемое на "рубеже двух сознаний, двух субъектов" для реализации герменевтических устремлений по раскрытию имеющихся смыслов и созданию новых, так как диалог культур есть прежде всего смысловой диалог.

Философия, таким образом, является своеобразной квинтэссенцией гуманитарного знания, так как она увеличивает, если так можно сказать, сам массив смыслов. Она стоит в центре того, что когда-то было принято называть "науками о духе". Она оперирует не просто со вторичным бытием, представленным нам в виде текстов, а с интерпретациями этого бытия. Поэтому предметная область философии, т.е. область применения герменевтического метода, принципиально не ограничена. Анализируя "вторичный" материал в качестве "первичного", философ имеет дело с иной реальностью, отличающейся от фактического, материального бытия. Работая на уровне понятий и категорий, на уровне идей, он в каком-то смысле всегда является идеалистом, мир идей это его жизненная стихия.

Если наука стремится к однозначности результатов, то в философии такая установка имеет место в гораздо меньшей степени. Субъект и объект познания в ней слишком тесно переплетены. В качестве объекта могут выступать субъективные переживания, мысли субъекта о мире. Поэтому и понятие объективности в философии столь многозначно и не должно рассматриваться лишь как соответствие действительности.

Действительность текстов составляет особое герменевтическое поле философской деятельности как совокупности бесконечных потенциальных смыслов, где стираются временные и пространственные грани. Это особое образование, в котором осуществляется вневременной диалог между эпохами и мыслителями, их представляющими. Здесь нет понятия истории как чего-то прошедшего и нет понятия будущего как чего-то наступающего. Здесь царство одновременности (в смысле возможности осуществить диалог), в котором все мыслители и реального прошлого, и настоящего становятся современниками, ведут между собой диалог, взаимно отрицая и взаимно