Тензин Гьяцо - Сон, сновидения и смерть. Исследование структуры сознания.

Далай Лама продолжил:

— Когда вы говорите о космосе, являются ли человеческие существа частью космоса или они раздельны с ним? Если под космосом подразумевается окружающая среда, а каждое человеческое существо рассматривается как отдельная движущая сила, существующая внутри ее или даже вне ее, разве человеческие существа не считаются произведёнными окружаю шей природой?

— Да, но с точки зрения современного гуманизма, который ставит нас в положение пользователей по отношению к инструментам, космос вокруг нас — это то, что мы можем и должны контролировать. Первоначально Декарт и другие придерживались строгого дуализма, согласно которому человеческая душа считалась полностью отдельной от космоса; но позже, как вы верно заметили, все изменилось. Другая форма гуманизма объясняет человеческое существование как зависящее от природных элементов, заметно снижая самонадеянную позицию контроля. Действительно, я думаю, это положение полно противоречий, но часто противоречивое положение продолжает жить, потому что оно глубоко укоренилось.

— Выходит, что человек и весь космос могут быть включены в понятие гуманизм. Предполагает ли этот термин отрицание божественного существования?

— Не обязательно, хотя есть люди, которые используют это понятие именно в таком смысле, — ответил Чарльз, — в Англии есть общество гуманистов, все члены которого атеисты. С другой стороны, великий католический философ нашего столетия написал книгу под названием «Христианский гуманизм».

После того как был подан чай, Далай Лама вернулся к теме отношения между личностью и космосом.

Он обратился ко всем сидящим за столом:

— Декарт, кажется, считал душу независимой от космоса в целом и от тела в частности. Каков современный смысл понятия собственного «Я»? Рассматривается ли «Я» как независимая движущая сила, как нечто отдельное от тела? Каково его отношение к космосу в целом? Сейчас, когда «Я» отделено от религии, возможно ли продолжать считать личность независимой от космоса?

Все повернулись к Чарльзу:

— Логически и метафизически нет смысла считать собственное «Я» независимым, но здесь есть интересный момент. Весь путь самопознания ставит каждого, кто этим занимается, в положение исследователя или активно действующего агента, который контролирует как тело, так и космос. Существует скрытое, неявное самоосознание, которое противоречит явной доктрине науки. Это одно из величайших назойливых внутренних противоречий метафизической, материалистической доктрины на Западе. Научная доктрина гласит, что все есть механизм, включая «Я», но для того, чтобы принять эту доктрину, вы должны поставить себя в положение того, кто контролирует весь мир. Таким образом, эта движущая сила получает почти ангельскую или даже богоподобную власть над миром. Так возникает раскол в сознании, глубоко нелогичный, но по существу понятный [6] Т.е. с одной стороны мы не имеем никакого повода считать себя чем-то независимым от космоса, но с другой стороны считаем себя чем-то отдельным, обладающим полной свободой действий по отношению к окружающему миру и по отношению к части своего «Я» (эмоциям, мыслям, телу). — Прим. ред. .

Тогда Далай Лама спросил:

— На современном Западе, когда кто-либо думает: «Я — личность» или «Я есть», — значит ли это, что он воспринимает свое «Я» как независимое или самодостаточное?

Чарльз ответил в истинно буддийском духе:

— Если вы спросите людей, они ответят: нет! Но исходя из принципа, по которому они живут, ответ будет: да, причем в гораздо большей степени, чем наши предки, которые считали себя частью огромного космоса.

Вмешалась Джоан Халифакс:

— Возникали ли теории об отсутствии «Я», была ли когда-нибудь сформулирована идея, что, фактически, человеческие существа не имеют независимого самоопределения?

Чарльз ответил:

— В развитии Запада были такие этапы. Например, средневековые последователи Аристотеля считали, что истинно важная часть нас — активный интеллект — является всеобщим и не разделен на части. Знаменитый исламский философ Ибн Рушд Аверроэс придерживался того же мнения, но у него были разногласия с господствующей формой ислама. Именно из-за Ибн Рушда взгляды Аристотеля не принимались христианством. Эти идеи стали доступны лишь после того, как Альберт Великий и Фома Аквинский вновь выдвинули идею личного интеллекта.

Мы продолжали общаться еще некоторое время, потягивая чай, затем пришло время следующей темы и первого научного доклада о физиологии сна и сновидений.

Я поменялся местами с Чарльзом Тейлором, сел и улыбнулся Далай Ламе, проницательно смотревшему на меня. Для меня было не впервые сидеть на «горячем» стуле и всё же, окидывая взглядом комнату, я немного волновался.

— Ваше Святейшество, после четкого и наглядного введения в теорию понятия «собственного «Я», думаю, полезно рассмотреть неврологию сна. Я согласен с профессором Тейлором, что наука дает нам возможность говорить о разуме как о механизме. Однако в науке есть и другое течение, утверждающее, что не всё можно объяснить функционированием нервной системы, что есть нечто, что невозможно описать как «механизм», и это «нечто» обычно и называют «собственным Я» или сознанием.

Сознание — это дежурный термин, куда мы относим все, что мы пока не понимаем, что не вписывается в понятие разума как компьютера или набора неврологических процессов. На языке науки слово «сознание» часто описывает все самое глубокое — то, что мы пока не постигли; и нам важно помнить об этой нерешенной научной проблеме.

Почему это важно для понимания неврологии сна? Все исследования сна неизбежно имеют дело с радикальными изменениями индивидуальности, собственного «Я» или сознания человека. Когда вы засыпаете, внезапно вы оказываетесь не «здесь». Это естественно размывает представление о собственном «Я», о чем некоторые неврологи стараются умалчивать, не говоря уже о совершенно таинственной области сновидений.

Давайте перейдем к особенностям неврологии сна. Взглянув на историю изучения сна, мы увидим, что все основные открытия опровергают мнение, что сон пассивен. Вначале неврология принимала традиционную идею, что сон подобен выключению света в доме и что люди, которым нечего делать, засыпают.

Однако исследования очень скоро показали, что сон — явление активное; это особое состояние сознания со своими собственными законами. Первым, кто назвал сон активным процессом, был Зигмунд Фрейд. Хотя Фрейд начинал как невролог, он пошел в другом направлении — в психологию, о которой мы будем говорить позднее. Начиная с 1900 года первые исследователи пытались описать сон как физиологический процесс. Примерно в 1920 году французский ученый Анри Пьерон выразил основной современный взгляд на сон как на явление, имеющее три характеристики. Первая — это периодическая биологическая необходимость. Вторая — он имеет свой собственный, внутренне вырабатываемый ритм. Третья — он характеризуется отсутствием двигательных и сенсорных функций.