Тит Лукреций - О природе вещей

Не оттого ль, наконец, и наш ум и сознание духа
Ни в голове, ни в ногах, ни в руках не родятся, а только
В области точной у всех и в едином содержатся месте,
Что для отдельных вещей отведен и особый участок,
Где и родятся они и где могут потом развиваться,
Располагаясь притом в таком многосложном порядке
Членов, который у них никогда не бывает превратен?
И, таким образом, всё идет по порядку: ни пламя
Не возникает в воде, ни холод в огне не родится.

Кроме того, коль душа, обладая бессмертной природой,
Чувства способна иметь, отделившись от нашего тела,
Всеми пятью наделить ее чувствами надо, пожалуй,
Ибо никоим путем мы иначе себе и представить
Не в состоянии душ, что блуждают в глуби Ахеронта.
Именно так в старину и писатели и живописцы
Изображали их нам наделенными чувствами всеми.
Но ведь ни глаз, ни ноздрей, ни руки у души не бывает,
Ни языка, ни ушей, раз она отделилась от тела;
Значит, ни чувства ни жизнь без тела для душ невозможны.

Если же в теле везде ощущение жизни разлито,
Одушевляя его, как мы видим, во всем его целом,
То, коль в средину удар, нанесенный внезапною силой,
Сразу его поразит, и оно пополам расщепится,
Ясно, что сила души, расчлененная тем же ударом,
Врозь разлетится тогда, одновременно с телом распавшись.
То же, что может, дробясь, разделяться на разные части,
Не позволяет признать за собою бессмертной природы.
Так, говорят, лезвея колесниц серпоносных нередко
Столь неожиданно рвут тела в беспорядочной бойне,
Что на земле увидать отсеченные руки и ноги
Можно в то время, как ум и сознанье людей не способны
Боли еще ощутить, причиненной стремительной раной;
Ибо весь ум у людей всецело захвачен сраженьем,
И на резню и на бой они рвутся с остатками тела,
Часто не видя, что нет уже левой руки, и волочат
Кони ее со щитом средь колес и серпов беспощадных;
Не замечает один, что без правой он на стену лезет,
На ногу хочет другой опереться, которой уж нету,
А шевелит на земле она пальцами в корчах предсмертных;
И голова, отлетев от живого и теплого тела,
Жизнь сохраняет в лице и во взоре, широко открытом,
Вплоть до того, как души не исчезнет последний остаток.
Мало того: коль змею с ее жалом мелькающим, грозно
Кверху подъятым хвостом и растянутым телом, на части
Ты бы железом рассек, то увидел тогда бы, как порознь
Каждый кусок по земле, отрезанный только что, в корчах
Бьется и почву кругом заливает отравленной кровью;
Как голова ее хвост укусить устремляется пастью,
Чтоб утолить свою боль, причиненную жгучею раной.
Что же, придется признать у каждой из этих частичек
Целую душу? Но тут воспоследует вывод, что в теле
У одного существа заключались многие души.
Значит, распалась душа, что единой была, вместе с телом.
И потому надо счесть, что смертна она, как и тело,
Ибо на много частей они могут равно рассекаться.

Кроме того, коль душа обладает бессмертной природой
И поселяется в нас, при рождении в тело внедряясь,
То почему же тогда мы не помним о жизни прошедшей,
Не сохраняем следов совершившихся раньше событий?
Ибо, коль духа могла измениться столь сильно способность,
Что совершенно о всём миновавшем утратил он память,
Это, как думаю я, отличается мало от смерти.
И потому мы должны убедиться, что бывшие души
Сгибли, а та, что теперь существует, теперь и родилась.

Кроме того, коль уже в совершенно готовое тело
К нам бы вселялись всегда способности духа живые,
С нашим рожденьем на свет и вступлением на берег жизни,
То не могла бы душа в совокупности с членами тела,
В самой крови находясь, развиваться всё дальше, как видно,
Но как бы в клетке тогда самобытно жила одиноко,
Тело же всё–таки быть продолжало б исполненным чувства.
А потому, повторю, невозможно считать, что рожденья
Души не знают совсем и свободны от смерти законов.
Ибо представить нельзя, что так крепко вплетались бы души
В наши тела, коли в них извне бы они проникали,
И очевидность гласит, что бывает совсем по–другому:
Ибо связуется так с сухожильями, жилами, мясом,
Да и с костями душа, что зубам даже свойственно чувство,
Как указует на то их боль от воды ли холодной
Иль от песчинки, на зуб при жеваньи попавшей из хлеба.
Если ж в сплетеньи таком находятся души с телами,
То и распутаться им невредимо и выйти свободно,
Видно, нельзя изо всех сухожилий, костей и суставов.
Если ж подумаешь ты, что, извне проникая нам в тело,
Обыкновенно душа растекается всюду по членам,
То тем скорее она, растворенная в теле, исчезнет.
Ведь разрушается всё, растекаясь, а следственно — гибнет.
Ибо душа, расчленяясь, по скважинам тела проходит.
Как наша пища, везде расходясь по суставам и членам,
По разложеньи своем образует иную природу,
Так же и дух и душа, сколь бы целыми в новое тело
Ни проходили, должны они там распускаться, в то время
Как через скважины все проникают в суставы частицы,
Производящие ту наличную духа природу,
Что управляет теперь нашим телом, рожденная раньше
Тою душой, что уже, разойдясь по суставам, погибла.
А потому ни рождения дня, очевидно, не может
Быть лишенной душа по природе своей, ни кончины.

Кроме того, семена остаются ль души в бездыханном
Теле иль нет? Коли там пребывают они, оставаясь,
То мы не в праве тогда почитать за бессмертную душу,
Раз при уходе своем она терпит какую–то убыль.
Если ж бежит она вон, целиком сохраняясь и в теле
Вовсе частей никаких от себя не оставив, — откуда,
Гнить начиная, червей испускают смердящие трупы?
Да и откуда же тут такою несметною кучей
В теле распухшем кишеть бескостным, бескровным созданьям?
Если же думаешь ты, что, извне проникая, способны
Души внедряться в червей, по отдельности в каждое тело,
И не размыслил о том, почему же сбираются вместе
Души несметные там, откуда одна удалилась,
Вот что тебе обсудить и обдумать, однако, придется:
Надо ль признать, наконец, что охотятся души за каждым
Семенем этих червей, для себя обиталища строя,
Или внедряются к ним в совершенно готовое тело?
Но для чего же им так поступать и зачем утруждаться
Этим, сказать мудрено: раз они улетели из тела,
Их не тревожат уже ни болезни, ни голод, ни холод;
Тело ведь больше всего ото всех этих недугов страждет,
И подвергается дух в сочетаньи с ним множеству бедствий.
Но, даже если для душ и полезно создание тела,
Чтобы вселиться в него, то не видно, как сделать им это.
Стало быть, членов и тел никогда себе души не строят.
Но и внедриться душе в совершенно готовое тело
Также нельзя, ибо с ним невозможно ей будет связаться,
И в сочетаньи таком не проявится общего чувства.