Тит Лукреций - О природе вещей

Так и в Авернских местах непременно должна для пернатых
Смертная сила итти, от земли восходящая в воздух,
Чтоб отравляла она известное неба пространство.
И не успеет туда на крыльях птица примчаться,
Как цепенеет тотчас и, невидимым схвачена ядом,
Сразу же падает вниз, куда тянут ее испаренья.
Только свалилась, — опять те же самые тут испаренья
Жизни остаток ее из тела уносят бесследно.
Дело ведь в том, что они сначала как будто дурманят,
А уже после, когда она скатится в самый источник
Этой отравы, то ей приходится с жизнью расстаться
Из–за того, что кругом огромное скопище яда.

Может быть также и то, что порой испаренья Аверна
Воздух, который лежит между птицей и почвой, рассеют
Силой своей, и почти что пустым остается всё место.
Стоит лишь птице влететь и над местом таким оказаться,
Как уж напрасно она бессильными крыльями машет:
Больше не служат они, и все их старания тщетны.
Тут, когда птица уже опереться не может на крылья,
Ясно, что клонит к земле ее собственной тяжести сила;
И, распростершись в пустом почти совершенно пространстве,
Всю свою душу она испускает в отверстия тела.

* * *

Летом в колодцах вода холодней, потому что от зноя
Пористей почва тогда и скорей выпускает на воздух
Жара она семена, какие в ней только найдутся.
Чем же сильнее земля истощится от летнего зноя,
Тем холоднее должна становиться под почвою влага.
В холод, напротив, она, под давлением стужи сжимаясь,
Как бы смыкается вся и, сходясь всё плотней и плотнее,
Весь свой остаток тепла выжимает, конечно, в колодцы.

Есть подле храма Аммона источник, который бывает
Холоден днем, говорят, и становится ночью горячим.
Сильно дивятся тому источнику люди, считая,
Что закипает он вдруг от под землю ушедшего солнца,
Только окутает ночь темнотою ужасною землю.
Правдоподобия нет, однакоже, в этом нисколько.
Ведь, коли солнце нагреть оказалось и сверху не в силах
Голого тела воды, обдавая его своим пылом,
Хоть обладает вверху оно зноем таким непомерным,
Как же бы снизу ему одолеть эту толщу земную,
Чтобы прогрелась вода и насытилась жаром горячим,
Если оно лишь с трудом способно бывает проникнуть
Даже сквозь стены домов раскаленного жара лучами?
Где же причина лежит? Без сомнения, в том, что гораздо
Пористей всей остальной вкруг источника этого почва,
Да и семян огневых по соседству с водою немало.
Только окутает ночь всю землю росистою влагой,
Как остывает земля и смыкается сразу плотнее;
И потому из себя, как бы сжатая чьей–то рукою,
Весь свой запас семян огневых выжимает в источник,
Делая влагу его испарений горячей на–ощупь.
После ж, как солнце, взойдя, раздвигает всю почву лучами
И разрежает ее смешением с пламенным жаром,
Первоначала огня возвращаются в старые гнезда,
И отступает тепло из источника в землю обратно.
Вот потому–то он днем и становится снова холодным.
Кроме того, и от солнца лучей будоражится влага
И, с нарастанием дня, разрежается трепетным зноем.
Это причина того, что она семена огневые
Все отдает. Так вода всю ту стужу, что в ней находилась,
Часто теряет и лед, ослабляя узлы, распускает.

Также холодный еще существует родник, над которым
Пакля, занявшись огнем, разгорается пламенем сразу;
Факел таким же путем зажигается там и по волнам,
Ярко пылая, плывет, уносимый порывами ветра.
Не мудрено, потому что в воде заключается много
Жара семян, и притом, из–под самой земли поднимаясь,
Всюду в источник идут непременно тела огневые
И одновременно вон, испаряясь, выходят на воздух;
Но не настолько их много, чтоб сам разогрелся источник.
Кроме того, заставляя их вон вырываться раздельно,
Лишь над поверхностью вод собирает их эта же сила.
В этом же роде родник, находящийся в море Арадском.
Пресную воду он бьет, разгоняя соленые волны.
Да и в других областях доставляет морская равнина
Пользу насущную всем морякам при томительной жажде,
Между соленых валов пресноводный родник извергая.
Стало быть, также, в родник прорываясь, способны наружу
Бить семена и, сходясь в поднесенной к источнику пакле
Или на факел садясь смоляной и к нему прилипая,
Вспыхнуть сейчас же легко, ибо также в себе заключают
Много семян огневых сокровенных и пакля и факел.
Да и не видишь ли ты, что когда к ночнику мы подносим
Свежепогашенный трут, то, еще не успев прикоснуться
К пламени лампы, он вдруг зажигается так же, как факел?
Многое, кроме того, загорается издали силой
Жара еще до того, что огонь его схватит вплотную.
Делаться то же должно и в источнике нашем, конечно.

Мне остается сказать, по какому закону природы
Может железо к себе притягивать камень, который
Греки «магнитом» зовут по названию месторожденья,
Ибо находится он в пределах отчизны магнетов.
Этому камню народ удивляется, ибо нередко
Цепью звено к звену, от него исходя, повисает.
Можно ведь видеть порой, что, качаясь от легкого ветра,
Пять или больше таких свободно спускается звеньев.
Все они вместе висят и, одно к одному прилепляясь,
Камня силу и связь друг от друга тогда испытуют:
Так его сила всегда беспрерывным вливается током.

Многое твердо должно здесь быть установлено прежде,
Нежели сможешь постичь ты правильно сущность предмета:
Надо к нему подходить и окольной и длинной дорогой;
А потому, я прошу, напряги ты и слух и вниманье.

Прежде всего, от вещей всевозможных, какие мы видим,
Необходимо должны истекать и лететь, рассыпаясь,
Тельца, которые бьют по глазам, вызывая в них зренье.
Запахи также всегда от известных вещей истекают
Так же, как холод от рек, зной от солнца, прибой от соленых
Моря валов, что кругом изъедает прибрежные стены;
Разные звуки летят постоянно, по воздуху вея;
Часто нам в рот, наконец, попадает соленая влага,
Если вдоль моря идем; а когда наблюдаем, как рядом
С нами полынный настой растворяют, — мы чувствуем горечь,
Так ото всяких вещей непрестанным потоком струятся
Всякие вещи, везде растекаясь, по всем направленьям;
Без остановки идет и без отдыха это теченье,
Раз непрерывно у нас возбуждается чувство, и можем
Всё мы увидеть всегда, обонять и услышать звучащим.

Снова напомню тебе я при этом, насколько все вещи
Пористы телом. Уже из первой то явствует песни.
Дело ведь в том, что хотя для многого знать это важно,
Но для того, что сейчас непосредственно нас занимает,
В самом начале должно установлено быть непременно,
Что не встречается тел без смешения их с пустотою.
Видим мы, прежде всего, что поверхность каменьев в пещерах
Влагой потеет, и с них, просочившися, падают капли.
Также из тела у нас выделяется пот отовсюду,
Бороды наши растут, волоса прорастают сквозь кожу,
И растекается пища по жилам, растя и питая
Всякие члены у нас, пробиваясь и в самые ногти.
Чувствуем также сквозь медь мы и холод и жар раскаленный,
Чувствуем мы, что они через золото могут проникнуть
И в серебро проходить, когда держим мы полные кубки.
В каменных стенах домов, наконец, голоса пролетают,
Запах течет через них, и внедряется холод свободно
Так же, как жар от огня, проникающий даже в железо.
Всюду кругом, наконец, несмотря на небесную броню,
Сила болезни идет, проникая снаружи на землю;
И непогоды затем, на земле и на небе возникнув,
Вновь, как и должно, назад возвращаются в землю и небо,
Так как ведь нет ничего, что бы не было пористо телом.