Элвин Тоффлер - ТРЕТЬЯ ВОЛНА

Атомистический подход проявился, как мы видели, даже в политике, где элементарной частицей стал голос. Он обнаруживал себя и в нашем понимании международной политики, где действовали отдельные, непроницаемые, независимые единицы, называемые нациями. Не только когда речь шла о физических представлениях о материи, но и в философском плане, при рассмотрении проблем общества и политики прибегали к понятию «кирпичиков» («bricks») - составных элементов или атомов. Атомистический подход применялся к любой сфере жизни.

Учение о прерывистом, дискретном строении материи в свой черед отлично согласовывалось с новым представлением о времени и пространстве, также делимых на все более мелкие единицы. По мере того, как развивалась цивилизация Второй волны, одерживая верх и над «первобытными» обществами, и над цивилизацией Первой волны, она все более последовательно и согласованно внедряла индустриальный взгляд на народ, политику и общество. И все же недоставало одной последней детали, чтобы вся система получила логическое завершение.

Если цивилизация не в состоянии объяснить, как все происходит, пусть даже ее толкование на девять частей предстает как нечто неразгаданное и лишь одну часть составляет анализ, она не может результативно планировать общественную жизнь. Людям, выполнявшим общезначимые предписания своей культуры, необходима была уверенность, что их поведение приведет к желательному итогу. И это предполагало некоторый ответ на исконное «почему». Развивавшаяся цивилизация Второй волны опиралась на столь мощную теорию, что с ее помощью, казалось, можно было объяснить все.

Камень столкнулся с водной поверхностью. От места его падения по воде быстро разошлись круги. Почему? Чем вызвано это явление? Возможно, люди индустриального периода ответили бы так: «это от того, что кто–то бросил камень».

Образованный европейский дворянин, живший в XII или XIII в., пытаясь ответить на этот вопрос, основывался бы на совсем иных представлениях, чем мы. Возможно, он прибег бы к учению Аристотеля и искал материальную причину, формальную причину, рациональную причину (efficiente cause) и конечную причину (final cause), ни одной из которых самой по себе недостаточно, чтобы объяснить что–либо [196] Об Аристотеле см.: Russell, , р. 169. . Средневековый китайский мудрец мог бы рассуждать об инь и ян [197] Инь и ян — основные понятия в древнекитайской натурфилософии, истолкованы как полезные первоначала и о силовом поле влияний (the force–field of influences), в котором, на его взгляд, происходили все явления [198] Инь и ян: Needham, , pp. 273–274. .

Цивилизация Второй волны находит объяснение тайнам причинной связи в потрясающем открытии Ньютона — законе всемирного тяготения. По Ньютону, причина заключалась в том, что «силы, воздействующие на тела, порождают движение» [199] Ньютон цит. по его книге «Fundamental Principles of Natural Philosophy», , p. 205. . Примером сущности причинности — порождения причиной следствия — могут служить бильярдные шары, которые, ударяясь друг об друга, приходят в движение. Такое понятие перемены, сосредоточенное исключительно на внешних силах, которые вполне измеримы и легко опознаваемы, было чрезвычайно убедительным, поскольку оно полностью согласовывалось с новыми понятиями линейного пространства и времени, порожденными индустриальной эпохой. И действительно, ньютоновская или механистическая причинность, воспринятая в то время, когда в Европе происходила промышленная революция, упорядочила индуст–реальность, подогнав все ее составляющие. Если мир состоял из отдельных частиц — миниатюрных бильярдных шаров — тогда все причины были обусловлены взаимодействием этих шаров. Одна частица или атом ударяла об другую. Первая являлась причиной движения следующего. А его движение становилось следствием движения первого. Не было действия без движения в пространстве, и атом не мог находиться в одно время более, чем в одном месте.

Мир, казавшийся прежде таким сложным, хаотичным, непредсказуемым, таинственным и бессистемным, внезапно предстал согласованным и хорошо организованным. Любое явление, будь то семейная ячейка или холодная звезда в далеком ночном небе, представляло собой материю в движении, каждая частица активизировала соседнюю, вынуждая ее двигаться в нескончаемом танце жизни. Для атеиста подобная точка зрения давала объяснение жизни, в котором, как позднее выразился Лаплас [200] Лаплас Пьер Симон (1749–1827) - французский астроном, математик, физик. Классический представитель механистического детерминизма. , гипотеза о Боге была излишней [201] Лаплас цит. по: Maison , p. 13. . Однако же для верующего человека это по–прежнему предполагало присутствие Бога как первопричины всего сущего, именно он изначально привел в движение бильярдные шары, а потом, возможно, вышел из игры.

Такая метафора для реальности стала подобием инъекции интеллектуального адреналина в нарождавшуюся индуст–реальную культуру. Один из радикальных философов, идеолог Великой французской революции барон Гольбах с удовлетворением писал: «Вселенная, это необозримое скопление всего сущего, являет собой только материю и движение; действительность, воспринимаемая нами, есть нечто иное как необъятная, непрерывная последовательность причин и следствий».

В этом кратком, торжествующем утверждении заключалось самое главное: вселенная — это составная реальность, где разрозненные части, объединенные вместе, представляют собой единое целое. Постоянный признак материи — движение в пространстве. События совершаются в линейной последовательности, развитие событий происходит вдоль линии времени. Человеческие чувства, например ненависть, эгоизм или любовь, согласно Гольбаху [202] Гольбах Поль Анри (1723–1789) - французский философ. Крупнейший систематизатор взглядов французских материалистов. , сопоставимы с такими материальными силами, как отталкивание, инерция или сцепление, и при мудрой политической организации общества возможно было манипулировать ими для общественного блага, подобно тому, как наука могла для всеобщего блага манипулировать физическим миром.

Именно такой индуст–реальный образ вселенной, порождаемые им представления во многом повлияли на наш образ жизни в его личных, общественных и политических проявлениях. Из подобного взгляда на мир неизбежно проистекало, что не только космос и природа, но и общество и люди действовали согласно вполне определенным и предсказуемым законам. Величайшими мыслителями Второй волны были как раз те, кто наиболее логично и убедительно доказывал связь и взаимозависимость явлений объективной действительности.