Элвин Тоффлер - ТРЕТЬЯ ВОЛНА

Кто–то может, например, легко придумать новый компьютерный сервис — назовем это «Pers–Shed» или «Friend–Shed», — который не только напомнит вам о вашем собственном расписании, но и сохранит графики жизни различных ваших друзей и членов семьи, так что каждый человек, работая с этой социальной программной оболочкой, сможет, нажимая на кнопку, найти, где и когда его или ее друзья и знакомые будут, и договориться с ними о встрече. Но будут необходимы и гораздо большие социальные возможности.

Демассификация времени имеет также и другие последствия. Мы уже можем рассматривать ее эффекты при транспортных перевозках. Диктуемый Второй волной жесткий, массовый график работы принес с собой такое явление, как давка в часы пик. Демассификация времени перераспределяет транспортные потоки и во времени и в пространстве.

Фактически грубо можно судить, как далеко Третья волна продвинулась в каком–нибудь обществе, по транспортным потокам. Если часы пик все еще сильно заметны и если весь транспорт движется в одну сторону утром и в обратную сторону вечером, синхронизация Второй волны все еще превалирует. Если транспорт движется на протяжении всего дня, как это делается во все большем числе городов, и во всех направлениях, а не только вперед и назад по избранным маршрутам, можно твердо утверждать, что индустрия Третьей волны стала основной и что работники сервиса численно превосходят работников фабрик, что гибкое время начало широко распространяться, что частичные и ночные работы превалируют и что скоро заработают круглосуточные банки, газовые станции, рестораны [370].

Гибкие и персонализированные графики работы снизят стоимость энергии и загрязнение окружающей среды, уменьшив пиковые нагрузки. Пользование электричеством во многих странах происходит сегодня по дневным ценам для индустриальных и резидентных пользователей для того, чтобы отучить использовать энергию в традиционные пиковые часы [371]. Департамент Коннектикута по экологической защите побуждает компании вводить институт гибкого времени, согласно с федеральными требованиями по экологии [372].

Вот несколько примеров наиболее очевидных проявлений изменений временной структуры. Поскольку процесс продолжает разворачиваться на год и десятилетия вперед, мы будем следить за этим более внимательно, чтобы распознать его еще непредсказуемые последствия. Новые временные образцы влияют на дневные ритмы в наших домах. Они станут влиять на наше искусство, на нашу физиологию. Потому что, когда мы имеем дело со временем, — мы имеем дело со всем человеческим опытом.

Эти ритмы Третьей волны связаны с глубокими психологическими, экономическими и технологическими силами, а также с изменением качественного и количественного состава населения. Люди сегодня более богаты и образованны, чем их родители, и, имея больше возможностей в жизни, просто отвергают требования массификации. Все больше людей различаются по выполняемой ими работе или продукции, которую они потребляют, многие из них требуют, чтобы с ними обращались как с личностями, и сопротивляются социально предлагаемым расписаниям.

А на другом уровне новые, более персонализированные ритмы Третьей волны могут прослеживаться в широкой области новых технологий, вошедших в нашу жизнь. Видеокассеты и домашние видеозаписи, например, делают возможным для телезрителей записывать телепрограммы и затем просматривать их, когда удобно. Как пишет журналист Стивен Брил: «В пределах двух или трех лет телевидение, вероятно, прекратит диктат расписания даже для телеманов». Власть могучих телесетей — NBC, ВВС или NHK, которые синхронизировали просмотр, подходит к концу» [373].

Компьютеры также начинают придавать новую форму нашим ежедневным графикам и даже нашим концепциям времени. Действительно, это компьютеры сделали возможным гибкое время в больших организациях. В простейшем виде они интегрируют сотни персонифицированных гибких графиков. Но они также заменяют наши коммуникационные образцы времени, позволяя нам иметь доступ к данным и производить их изменение и синхронно, и асинхронно.

Появляется все больше пользователей, которые участвуют в «электронных конференциях». Это позволяет одной группе пользователей связываться с другой группой через терминалы в их домах или офисах. Около 660 ученых, футурологов, плановиков и учителей в нескольких странах через Электронную информационную систему обмена проводят сегодня друг с другом длительные дискуссии об энергетике, экономике, децентрализации и о космических спутниках [374]. Телепринтеры и мониторы в их домах и офисах обеспечивают возможность выбора, момента или задержки связи. Каждый из пользователей, разделенных многими временными зонами, выбирает, посылает или восстанавливает данные, когда это необходимо. Человек может работать в три часа утра, если ему или ей это нравится. И наоборот, некоторые могут войти в линию одновременно, если они так захотели.

Но влияние компьютеров на время идет еще глубже, изменяя даже представление о нем. Компьютер вводит новый словарь (с такими терминами, как «реальное время», например), который классифицирует, обозначает и переконцептуализирует временные явления. Он начинает замещать часы, как важное устройство, поддерживающее время и задающее темп в обществе.

Работа компьютера настолько быстра, что мы выполняем рутинные обработки данных, в которых может быть определено «подсознательное время» интервал, слишком короткий для человеческих чувств, чтобы его зарегистрировать, или для нейронного отклика человека, для того, чтобы с ним состязаться в скорости. Мы сегодня имеем компьютерно управляемые микропринтеры, способные выдавать на печать 10 тыс. и 20 тыс. строк в минуту — более чем в 200 раз быстрее, чем время, за которое их можно прочитать, а это только самый медленный элемент компьютерных систем. За 20 лет компьютеров ученые прошли путь осознания времени в терминах от «миллисекунды» (тысячная доля секунды) до «наносекунд» (миллиардная доля секунды) - сжатие времени гораздо сильнее, чем мы можем себе это представить. Если количество рабочих часов за одну человеческую жизнь принять равным 80 тыс. — по 2 тыс. часов в год за сорок лет работы — это может быть сжато до 4,8 минут компьютерного времени.

Кроме компьютеров, мы находим другие технологии или продукты, которые также движутся в направлении демассификации времени. Влияющие на настроения наркотики (мы не говорим о марихуане) изменяют масштабы времени внутри нас. Как гораздо более усложняющие настроение, наркотики начинают, вероятно, и будут так воздействовать и на здорового и на больного, что даже наше внутреннее чувство времени, наше чувство длительности станет еще более индивидуализированным и менее универсальным.