Элвин Тоффлер - Шок будущего

Один из способов понять значение перемен в таком феноменальном масштабе — это представить, что произошло бы, если бы все существующие города не развивались, а сохранились неизменными. В таком случае, для того чтобы разместить новые миллионы людей в городах, нам пришлось бы построить город–дубликат для каждого из сотен, которыми уже усеян земной шар. Новый Токио, новый Гамбург, новый Рим и Рангун — и все за 11 лет [15] Оценка темпов урбанизации взята из: World Health, December, 1964, с. 4. . (Это объясняет, почему французские градостроители уже создают эскизы подземных городов — магазинов, музеев, складов и фабрик и почему один японский архитектор создал чертеж города на сваях над океаном.)

Та же тенденция ускорения постоянно проявляется в потреблении человеком энергии. Д–р Хоми Бхабха, покойный индийский ученый–атомщик, который председательствовал на первой Международной конференции по мирному использованию атомной энергии, однажды проанализировал эту тенденцию. «Для иллюстрации, — сказал он, — будем использовать букву Q для обозначения энергии, получаемой при сгорании 33000 млн. тонн угля. За восемнадцать с половиной веков после рождества Христова вся потребленная энергия составила в среднем менее половины Q за столетие. Но к 1850 г. скорость возросла до одного Q за столетие». Это означает, грубо говоря, что половина всей энергии, потребленной человеком за прошедшие 2000 лет, оказалась использованной за прошедшие сто лет.

Столь же драматически очевидно ускорение экономического роста в тех странах, которые сейчас устремились к супериндустриализации. Несмотря на тот факт, что они начинают с широкой индустриальной базы, годовой процент роста производства в этих странах внушителен. И темп роста сам растет. Во Франции, например, за 29 лет между 1910 г. и началом Второй мировой войны промышленное производство выросло только на 5%. Между 1948 г. и 1965 г., только за 17 лет, оно увеличилось примерно на 220% [16] Данные о производительности во Франции из (283), с. 64. . Сегодня темпы роста от 5 до 10% в год — обычное явление для большинства индустриально развитых стран. Конечно, есть взлеты и спады. Но направление перемен не оставляет сомнений.

Так, в 21 стране, принадлежащей к Организации экономического сотрудничества и развития, среднегодовой темп прироста валового национального продукта в 1960–1968 гг. составил от 4,5 до 5,0%. Соединенные Штаты имеют темп прироста 4,5%, а Япония возглавила список с годовым приростом в среднем 9,8%.

Эти цифры говорят о не менее революционном удвоении валового производства товаров и услуг в развитых странах примерно каждые 15 лет — и периоды удвоения уменьшаются. Это означает, что по сравнению со своими родителями ребенок, достигший подросткового возраста, в любой из этих стран окружен двойным количеством всего заново созданного человеком. Когда сегодняшний подросток достигнет возраста 30 лет, возможно, и раньше, произойдет второе удвоение. За отрезок времени в 70 лет, возможно, произойдет пять таких удвоений — это значит (поскольку рост умножается), что, когда человек достигнет преклонного возраста, общество будет производить в 32 раза больше, чем тогда, когда он родился.

Такие перемены в соотношении старого и нового воздействуют, как мы покажем, подобно электрическому разряду, на привычки, убеждения и самовосприятие миллионов людей. Никогда в предыдущей истории это соотношение не изменялось так радикально за столь краткое мгновение времени.

ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ ДВИГАТЕЛЬ

Технология — основа этих удивительных экономических перемен. Это не означает, что технология — единственный источник изменения в обществе. Социальные перевороты могут быть вызваны изменением в химическом составе атмосферы, изменениями климата, плодородия почвы и многими другими факторами. Тем не менее технология, бесспорно, — главная сила, лежащая в основе ускоряющего рывка.

Для большинства людей слово «технология» вызывает в воображении образы дымящих сталелитейных заводов или лязгающих механизмов. Возможно, классическим символом технологии все еще остается сборочный конвейер, созданный Генри Фордом полвека назад и превращенный в мощный социальный символ Чарли Чаплином в «Новых временах». Однако этот символ всегда был неадекватным, даже вводил в заблуждение, ибо технология — это всегда больше, чем фабрики и машины. Изобретение хомута для лошади в средние века привело к значительным изменениям в методах ведения сельского хозяйства и было таким же технологическим шагом вперед, как изобретение Бессемеровой печи столетия спустя. Кроме того, технология включает технические приемы, а также машины, которые могут быть необходимы или необязательны для их применения. Она включает способы осуществления химических реакций, разведения рыбы, посадки лесов, освещения театров, подсчета голосов или преподавания истории.

Старые символы технологии еще более ложны сегодня, когда наиболее передовые технологические процессы происходят далеко от сборочных конвейеров или открытых топок. В электронике, в космической технологии, в большинстве новых отраслей промышленности относительная тишина и чистота окружающей обстановки оказываются характерной, а иногда существенно важной чертой. А сборочный конвейер — организация армии людей для выполнения простых повторяющихся функций — это анахронизм. Пришло время поменять наши символы технологии в соответствии с убыстряющимися переменами в самой технологии.

Это ускорение часто подчеркивается кратким описанием прогресса в транспортных средствах. Отмечалось, например, что в 6000 г. до н. э. наиболее быстрым средством передвижения, доступным человеку для длинных расстояний, был верблюжий караван, передвигающийся со средней скоростью восемь миль в час. И только около 1600 г. до н. э., когда была изобретена колесница, максимальная скорость увеличилась приблизительно до 20 миль в час [17] Скорость перевозок в прошлые годы приводится в: «Biggest Challenge: Getting Wisdom by Peter Goldmark // Printer's Ink, May 29, 1964, c. 280. См. также: (137), с. 61 и (151), с. 5. . Это изобретение было таким впечатляющим, так трудно было преодолеть этот скоростной барьер, что почти 3500 лет спустя, в 1784 г., первый почтовый дилижанс, разъезжавший по дорогам Англии, преодолевал в среднем десять миль в час. Первый паровой локомотив, появившийся в 1825 г., смог развить скорость до тринадцати миль в час, а крупные парусные суда того времени не развивали и половины этой скорости. Вероятно, не раньше 1880 г. человек с помощью более передовой конструкции парового локомотива смог достичь скорости сто миль в час. Миллионы лет ушли у человеческой расы на достижение этого рекорда.

Только 58 лет ушло, однако, на то, чтобы превзойти этот предел в четыре раза, и к 1938 г. человек на самолете преодолел барьер 400 миль в час. Через какие–нибудь 20 лет эти цифры удвоились. К 60–м годам реактивные самолеты достигли скорости 4000 миль в час, а люди в космических кораблях летали вокруг Земли со скоростью 18000 миль в час. На графике линия, представляющая прогресс за последнее поколение, вертикально уйдет за край листа. Рассматриваем ли мы пройденные расстояния, достигнутые вершины, найденные минералы или используемую силу взрыва, мы видим одну и ту же тенденцию ускорения. Модель здесь и в тысяче других статистических выкладок абсолютно ясна и безошибочна. Проходят тысячелетия или столетия, затем, в наше время, — внезапный прорыв границ, фантастический рывок вперед.