Галина Бедненко - Боги, Герои, Мужчины. Архетипы мужественности

Мы уже говорили о творческом развитии мужчины-Гефеста, который, как и Аид, «работает» под землей. Эта близость к подземному миру и сокровищам бессознательного (и в связи с этим можно интерпретировать одно из имен Аида — Плутос, «богатый») дает ему возможность вытаскивать из руин забытого и вытесненного, из пещер и расселин неведомого коллективного бессознательного нечто особенное.

Среди творчески одаренных людей достаточно мужчин-Аидов. Это чаще художники, мастера изобразительного искусства, а не исполнители. Они не любят и не умеют выставлять себя напоказ, предпочитая держаться в тени. В этом их отличие от Аполлонов. Редко они занимаются полезными прикладными вещами, им не очень интересно, как что работает. В этом они расходятся с Гефестами. Однако именно они (или люди с сильным элементом Аида) способны показать нам своих (а иногда и наших) демонов, невнятные страхи или ужас, помогают окунуться в неизведанное и странное. Также это разрушающие сами себя, спивающиеся художники, довольно характерные фигуры советской и постсоветской реальности, а, может быть, и всех времен и народов.

Мужчине-Аиду бывает свойственная некая «нездешняя» меланхолия. Он обычно одинок, но и стремится с кем-то сблизиться. Он страдает от собственного несовершенства и несовершенства мира, от убогости происходящего и от невозможности ничего изменить. Средневековые астрологи, считали меланхолию результатом влияния планеты Сатурн. В эпоху Возрождения художники, философы, теологи считались живущими под властью этой планеты. Сатурн и греческий Кронос, хотя и отождествлялись друг с другом, являли собой несколько разные характеры. Можно сказать, что римский Сатурн, особенно в астрологической интерпретации, вернул Кроносу земное существование. Кронос перестал быть вытесненным и изгнанным богом древних греков. Архетип греческого Аида, который мы сейчас описываем, не тождествен астрологическому описанию планеты Сатурн, как не идентичен и описанию открытой уже в XX веке планеты Плутон (римский Аид). Однако многие его черты схожи именно с описанием «людей Сатурна» Средневековья и эпохи Возрождения, с традиционной астрологической интерпретацией (существовавшей до XX века). Прежде всего, это скрытность, меланхолия, боязливость, скупость, малодушие. В судьбу человека эта планета приносит (по версии традиционной астрологии) опасности и неблагополучие. То же можно сказать о судьбе и характере многих мужчин-Аидов.

Образ «Черного Человека» встречается в европейской культуре и истории культуры. Он приходит к художникам, поэтам или творцам как призрак или в виде реального человека и оказывается фигурой если не самого Аида, то его посланника. Это и персонификация вытесненного из сознания, Тени, и непосредственный «вестник скорой смерти». Он рассказывает человеку о прошедшей жизни. Так у Сергея Есенина

Вспомним и переживания «промелькнувшей всей жизни» в сознании человека, который находится на краю смерти. Я вполне могу это засвидетельствовать: когда я тонула в Днепре в 14 лет, то действительно в какой-то миг вся прошедшая жизнь показалась объективно ясной и цельной, как подведение итогов [205] [205] Стоит ли говорить, что прожитого на тот момент отрезка жизни мне показалось мало? .

В образе человека в черном, который выносит вердикт всей жизни, можно увидеть слугу Владыки Душ и Судью Загробного мира. Вместе с тем, это персонификация его Тени, того постыдного и вытесненного, что было в жизни, и просто того, о чем не хочется думать. У С. Есенина ночной гость оказывается его собственным двойником, отражением в зеркале:

Оттого и «Черный Человек», заказавший «Реквием» Моцарту, произвел на него столь большое впечатление. Он увидел его как посланника Того мира. Свой «Черный Человек» был у Ф. Достоевского, И. Бунина, А. Блока…

Многие мистификации проходят под тенью Аида. Не случайно мужчины-Аиды любят и умеют их организовывать и участвовать в них. Истории порой рассказываются совершенно фантастические. Так, в первые годы Великой Отечественной войны советская разведка создала миф о якобы действующей в нашем тылу немецкой группировки полковника Шорхорна. Это была ловушка. Все немецкие разведчики и диверсанты, посланные на помощь Шорхорну, были захвачены. А вся операция строилась на радиоигре, за которую отвечал Вильгельм Фишер (позже прославившийся как Рудольф Абель).

В колдовских кругах способность к мистификации оказывается гарантом денежных поступлений. С давних времен маги показывали чудеса при дворах высокопоставленных господ, переезжая с места на место, под власть очередного правителя. Удивительным образом в деспотических и обширных государствах придворные маги долго не живут и естественным образом (оккультными школами, разумеется) не размножаются. А вот возможность в течение ночи добраться до границы спасла жизнь не одному оккультисту и мистификатору. В то же время люди Аида как творят мистификации, так часто и сами оказываются их жертвами. Они слишком доверяют посланиям иного мира…

Некоторые мужчины-Аиды могут производить впечатление людей «не от мира сего». Это не удивительно: ведь царство Гадеса — действительно «иной мир», мир душ и призраков, чудовищ и волшебных рек, магических существ и чудесных деревьев. В реальной жизни такие люди кажутся мрачными и романтичными, нелюдимыми и немного безумными. Король Баварии Людвиг II Виттельсбах решил воплотить вагнеровские фантазии (он был другом и покровителем Рихарда Вагнера) в архитектурных шедеврах, замках на территории своей страны. Вся Бавария должна была стать одной большой декорацией к вагнеровским операм. Сохранившиеся до наших дней эти замки завораживают и потрясают воображение. Собственно, они-то и стали прототипом «сказочных замков» современной массовой культуры вообще. Построенный в эклектике византийского, романского, неоготического стилей замок Нойшванштайн («Лебединый камень») стал прототипом для диснеевских замков различных принцесс, для волшебных цитаделей жанра фэнтэзи. Говорят, что именно им вдохновился Чайковский на сочинение «Лебединого озера». А сам Людвиг II Баварский был признан сумасшедшим (хотя, скорее всего, был просто человеком со странностями) и таинственно погиб на озере Штарнбергзее.