Генри Торо - Как обрести индивидуальную свободу

Торо приходит к выводу, что большинство этих потребностей не являются собственно потребностями: человек имеет их только потому, что все считают нужным иметь их: «Сейчас все так носят» (об одежде), «Потому что все так думают» (как ответ на вопрос «Почему вы думаете так или иначе»). Кто все?

Или, спрашивает Торо, существует «кто-то не любой», который навязывает свое мнение «всем любым», то есть остальным? Нет, — отвечает философ, — существует более простое объяснение: каждый из нас, составляющих «все», не желает мыслить. Обычный человек ленится иметь собственные мысли, считая более естественным приспосабливать к своей жизни и «присваивать» себе «общепризнанные» истины. Каждый конкретный человек имеет в той или иной степени развитый ум, при помощи которого дополняет имеющиеся предрассудки. Однако это не означает разумного применения ума, поскольку разумно пользоваться в приложении собственного ума собственными мыслями, а не общественным мнением, как это чаще всего происходит.

Большинство людей, видимо, никогда не задумывается над тем, что такое дом, и всю жизнь терпит ненужные лишения потому, что считает обязательным иметь такой же дом, как у соседа. Так же и с одеждой.

Моды создаются праздными богачами, а толпа прилежно им следует. Мне кажется, что на железной дороге мы тратим на роскошь больше, чем на безопасность и удобства…

Самая простота и обнаженность жизни первобытного человека имела хотя бы то преимущество, что он был лишь гостем природы… А сейчас, увы!. люди стали орудиями своих орудий. Человек, срывавший плоды, чтобы утолить голод, стал фермером, а тот, кто укрывался под сенью дерева, — домовладельцем. Мы сейчас не останавливаемся на ночлег, мы осели на земле и позабыли о небе. Мы восприняли христианство лишь как улучшенное землеустройство. На этом свете мы выстроили себе фамильный особняк, а для того света — фамильный склеп. Лучшие произведения искусства стремятся выразить борьбу человека против этого рабства, но воздействие искусства сводится к украшению нашей низкой доли и заставляет забывать о высшей.

Любой человек, принимая то или иное конкретное решение, опирается на некоторые жизненные аксиомы. Некоторые руководствуются только аксиомами — в этом случае говорят об отсутствии нравственного выбора. Показателем участия в принятии решения собственных мыслей является теоретизирование, т. е. построение теорем. Чем более серьёзно человек относится к жизни, тем с более глубоких оснований он начинает теоретические рассуждения для принятия решения. Серьезное рассмотрение проблемы возникновения материальных потребностей, по мнению Торо, приводит к выводу о несостоятельности самого понятия «материальных потребностей» как продукта несуществующего «общественного мнения», в угоду которому человек организует сам себе в жизни каторгу в виде непомерного труда, может пойти на преступление, изменить моральным принципам и т. д.

Мы слишком торопимся жить. Один стежок вовремя стоит девяти, говорят люди, и вот они делают тысячу стежков сегодня, чтобы завтра им не пришлось делать девяти… Большинство людей, даже в нашей относительно свободной стране, по ошибке или просто по невежеству так поглощены выдуманными и лишними тяжкими трудами, что не могут собирать самых лучших плодов жизни. Для этого их пальцы слишком загрубели и слишком дрожат от непосильного труда.

Что делать? Торо считает, что никогда не поздно одуматься.

Нельзя принимать на веру, без доказательств никакой образ мыслей или действий, как бы древен он ни был. То, что сегодня повторяет каждый или с чем он молча соглашается, завтра может оказаться дымом мнений. Иначе нельзя, говорим мы, а между тем способов жить существует столько же, сколько можно провести радиусов из одного центра.

Освободившись от псевдоматериальных потребностей, человек неизбежно отвергнет наиболее распространенный образ жизни, состоящий в удовлетворении «материальных» потребностей, и, освободившись от черной работы, он сможет, наконец, «отважиться жить».

Что значит «жить», каждый человек может решить только самостоятельно. По мнению Торо, большинство людей «спит». Считая, что их кто-то должен разбудить, люди не знают, что делать, проснувшись (возможно, так и нерешенная до сих пор, но именно так сформулированная американским философом необходимость Просвещения (кантовского Aufkdaerung) как преодоления несовершеннолетия общества).

Бодрствовать — значит жить. Неважно, что показывают часы и что говорят и делают люди. Когда я бодрствую и во мне брезжит свет — тогда и утро. Надо научиться просыпаться и бодрствовать: для этого не нужны искусственные средства, а постоянное ожидание рассвета, которое не должно покидать нас в самом глубоком сне. Долг каждого человека — сделать свою жизнь достойной тех стремлений, какие пробуждаются в нем в лучшие ее часы.

Итак, переосмысление привычного как нам, так и современникам Торо понимания «материальных» потребностей является исходным пунктом, первым шагом для обретения индивидуальной свободы, условия самореализации. Торо, как и Маркс, признает, что основной двигатель действий, совершаемых большинством людей — стремление к материальному благополучию. В отличие от Маркса, полагающего, что это стремление является объективным свойством человека, Торо считает его предрассудком, требующим преодоления. Таким образом, в отличие от Маркса, Торо предлагает (теоретически обосновывает и наличном примере демонстрирует) путь освобождения, альтернативный построению какого-либо отличного от имеющегося «более справедливого» общества, путь, с меньшей вероятностью требующий революций и вообще социальных потрясений.

Торо понимает «идеальность» своего проекта и не призывает большинство граждан следовать его примеру, не реальному и не нужному для практической реализации большинства людей. Не стоит по стопам Торо начинать точить топор, чтобы ехать немедленно в тайгу и вести первобытно благородную жизнь. Но, уменьшив, пересмотрев собственные потребности, перевоспитать себя так, чтобы ванна с душем никак не влияла на принятие жизненных решений, — единственно верный путь оздоровления и общества в целом, и каждого его члена в отдельности.

Торо как ученый поставил максимально чистый эксперимент. Он практически опроверг теорию Маркса о том, что если бы не было закона развития производства, то все вернулось бы к крайней нужде и снова началась борьба за необходимое, доказал, что проблема жизнеобеспечения не настолько сложна, как кажется. Кроме того, оказалось, что и затраты времени на пропитание очень малы (во всяком случае в североамериканской действительности середины XIX века).