Борис Кузнецов - Путешествие через эпохи

Мы пересекли Сену и пошли по бульвару Сен-Мишель. Я продолжал думать о стихотворении Гейне. Из объяснений поэта следовало, что «Гегель и книжная мудрость», как и практический совет, относящийся к барабану и маркитантке, отнюдь не рекомендуют полного увлечения данным мгновением, его изоляции от все уносящего потока времени. В этом мгновении соединяется вся книжная мудрость прошлого, мгновение, его смысл сливается со смыслом философии. Мгновение охватывает не только прошлое, но и будущее; ведь поэт приглашает бить в боевой барабан, речь идет о сигнале и атаке, направленной на какие-то цели, ведущей в будущее. Стихотворение Гейне объединяет смысл философии со смыслом жизни и как-то отвечает на этот извечный, может быть, самый общий и самый проклятый из перечисленных в другом стихотворении «проклятых вопросов», на вопрос: «Существует ли смысл жизни?»

Этот вопрос неотделим от еще более общего и широкого вопроса о смысле бытия. Можно ли говорить об объективном смысле бытия, не придавая этому смыслу антропоморфного значения, не включая в него фикции управляющей миром воли? Может быть, такой объективный смысл, объективное ratio мироздания помогает найти смысл человеческого бытия, смысл жизни человека и человечества? Может быть, познание объективного ratio придает смысл и ценность бытию человека, его жизни?

Стихотворение Гейне как будто склоняет нас к такой мысли. Конечно, ни барабан, ни маркитантка не служат инструментами познания — такое предположение смутило бы гелертерский, вагнеровский рассудок науки. А ее антигелертерский фаустовский разум?

Его представители были моими собеседниками, с ними я встречался, путешествуя на машине времени из эпохи в эпоху. Они не только следовали логическим канонам, но и меняли их, заставляли разум не только идти вперед, но и углубляться в самого себя. И эту активность — преобразование мира и преобразование субъекта познания, — этот сенсуальный номиналистический аккомпанемент логического анализа и имел в виду Гейне, приписывая барабану и маркитантке роль средоточия книжной мудрости всей философии.

Что же дали поездки на машине времени, общение с исторически развивавшемся разумом для решения вопроса о смысле жизни? Какой ответ на этот вопрос вытекает из приведенных в этих записках воззрений?

Он вытекает не только из указанных воззрений. Последние были изложены в исторической ретроспекции, при сопоставлении с научными представлениями ХХ века. В том числе с теорией относительности, квантовой механикой, неклассической наукой в целом. И с их применением, с их ролью в реализации общественной и моральной гармонии. Такое сопоставление раскрывает смысл не только научных концепций прошлого, оно раскрывает значение современных теорий для сквозных проблем познания и бытия. И в том числе — их значение для проблемы смысла жизни.

Понятие смысла, тесно связанное с понятием ценности, — структурное понятие.

Смысл изречения, аналогии, сопоставления, образа — выражение некой истины или ценности, которая шире данной конкретной формы. Но данная система имеет смысл, если им обладает более широкая система, то есть если существует еще более широкая система, если цепь систем, из которых каждая придает смысл предыдущей, — бесконечная цепь. Смысл поступка — в том, что он оказывается элементом некоторого исторического процесса, смысл последнего в его вхождении в более общий процесс, и так далее вплоть до бесконечного прогресса человечества. Смысл локального объекта или процесса в его приобщении к бесконечности. Подобные взгляды на смысл жизни, познания, бытия я встречал в своих путешествиях не раз. Но я встречался и с другими взглядами, с утверждением самостоятельного, автономного значения изолированного акта, изолированного события, изолированной, единственной, неповторимой, самодовлеющей жизни. Особенно резкие различия между противоположными концепциями смысла жизни высказывали мои средневековые собеседники. Сторонники реальности общих понятий, ученики и последователи Фомы Аквинского рассматривали отдельную человеческую жизнь как эфемерное воплощение Человека, сущего в лоне бесконечного божества, несущего вечное проклятие первородного греха. Их противники — номиналисты были склонны придавать жизни отдельного человека самодовлеющий смысл.

Сейчас, когда я стараюсь разобраться в репликах мыслителей различных эпох, сохранившихся в памяти и в беглых записях, мне хочется сгруппировать их в соответствии с сменявшими одна другую картинами мироздания. При этом становится отчетливей определение смысла жизни как приобщения к бесконечности и вместе с тем, как выявления неповторимости и автономии каждой индивидуальной человеческой жизни. Для взглядов античных мыслителей и, в сущности, для античной культуры в целом характерна идея фатума, диктатуры бессмертных богов, управляющих судьбами смертных. Но когда знакомишься с античной культурой в непосредственном общении с ее корифеями, отчетливо видна увлеченность локальным здесь-теперь. Она неотделима от власти бессмертного Олимпа, а иногда прорывает эту власть, противопоставляя ей спонтанные отклонения атомов Эпикура или спонтанные, отнюдь не продиктованные роком коллизии личных судеб в драмах Еврипида. Более того, сами небожители, управляющие судьбами людей, подчиняются спонтанным порывам. Смерть Эпикура не зачеркивает смысла его жизни не только потому, что он изолирует здесь-теперь и находит в нем автономный смысл. В своем предсмертном письме Эпикур радуется не только неразбавленному вину и ванне, но и философским рассуждениям.

Смысл жизни Эпикура — не служение логическому, пребывающему, бессмертному и не гедонически-сенсуальная автономия каждого мгновения, а заполнение мгновения внеличным и бессмертным содержанием и заполнение надличного личным, сенсуальным. В сущности, такова натурфилософия древности — античная концепция смысла бытия, структуры космоса. Аристотель подчиняет движение тел вечной схеме естественных мест. Но сама эта схема — практически бесконечно большая для локальных тел — оказывается конечной и сохраняет чувственно постижимый характер.

В средневековой Европе полюсы смысла жизни — логически бесконечное вне-здесь-теперь и сенсуальное здесь-теперь — несколько разошлись. Официальная философия католицизма свела смысл жизни к полному растворению личного и локального в бесконечном, которому она приписала непротяженный и чувственно непостижимый характер. Оппозиционная номиналистическая философия раздробила бытие на локальные, чувственно постижимые объекты. Оппозиционная карнавальная культура была пронизана превращением бесконечного и бессмертного в подчеркнуто земное, чувственное.