Warrax - Princeps Omnium

Что же касается тезиса "единый бог подразумевает стремление познать бытие как единое связное целое, что способствовало развитию науки" — то извините, но о едином законе Вселенной говорил еще Анаксимандр, в Индии была философия материализма — локаята. Да и Гераклит ввел понятие Логоса задолго до монотеизма…

Следует отметить, что языческие мировоззрения отличались не только богами, но и способом их понимания.

…прежде всего, бросается в глаза контраст между греческой и римской религией: насколько та трансцендентна, настолько эта имманентна . Верующий грек нисколько бы не удивился, если бы ему где-нибудь на дороге встретилась его Деметра в виде высокой и полной женщины, с ласковой улыбкой на лице; римлянин никогда в такой женщине не признал бы своей Цецеры, — она объявляется ему исключительно в растущем хлебе. Затем, я нарочно сказал: в растущем хлебе: пока хлеб еще не взошел, а посеянный покоится в земле, им ведает не Цецера, а Сатурн; когда он уже вырос и цветет — Флора; когда он готов к жатве — Конс (Consus). Как видно отсюда, божество пребывает не в предмете, а в акте…

Можно сказать (эту мысль выдвигал и сам Зелинский), что римские божества были объективациями Мировой Воли (термин Шопенгауэра).

…развитие заключалось в том, что качество, за которое богу воздавалось почитание, мало-помалу было отделяемо от бога и обоготворяемое как таковое. Стоит вдуматься в психологию этого акта. Юпитеру, как покровителю верности договорам, был воздвигнут храм на Квиринале, как Dio Fidio; греки переводили имя бога по-своему через ZeuV PistioV — и были, вероятно, убеждены в том, что понимают его точно так же, как и его непосредственные почитатели. И все-таки они ошибались. Грек при мысли о ZeuV PistioV думал прежде всего о своем Зевсе, образ которого он представлял себе вполне точно, приписывая ему среди других качеств и то, о котором идет речь. Римлянин, напротив, говоря о Dius Fidius, думал не столько о Юпитере, сколько о самом акте соблюдения верности, в котором чувствовал божественную силу; в его уме не Юпитер, а сама верность была господствующим представлением, и ему было безразлично, воздавал ли он ей почитание как Dio Fidio или просто как Fidei. […] Конечно, со временем и эта последняя связь должна была исчезнуть, чему содействовало также и то, что одно и то же качество могло принадлежать различным богам. Была Venus Victrix, но была и Jupiter Victor; положим, победа Венеры — не то же, что победа Юпитера; но интеграция была возможна, и она дала Викторию просто, независимо от того или иного божества.

В Риме появились храмы Надежды (Spes), Согласия (Concordia), Благополучия (Salus) и т. д.

Богами да почитают также и те качества, которым человеку дается доступ в небеса, как Благоразумие, Доблесть, Благочестие, Верность; и этим добродетелям да воздвигаются храмы…

Таким образом, существовала вполне достоверная возможность перехода от политеизма к некоему философскому пониманию мира, никоим образом не мешающему материализму и развитию науки. Но эта возможность не реализовалась — черни, помимо хлеба и зрелищ, требовались вера и поклонение . И надежда на лучшую жизнь. Если не на Земле, то хотя бы в некоем «послесмертии». И этим устремлениям миропонимание, ничего не говорящее о жизни после смерти, каких-нибудь инкарнациях и прочем, не соответствует. В результате по миру распространило свою заразу совсем другое мировоззрение, основанное как раз на слепой вере и загробном воздаянии за свое убожество при жизни.

Отметим в этой главе еще один очень познавательный, но малоизвестный факт. Для начала вспомним, что тот самый знаменитый Логос (см. Иоанна 1:1) был позаимствован христианскими мистиками у язычников-греков. LogoV как понятие ввел в философию знаменитый Гераклит. Этот термин куда более многозначен, чем можно понять из евангелия. Он обозначает не только «слово» или «речь», но и «довод», «учение», «соотношение», «закон», "смысловую связь" и много чего еще. В понимании Гераклита LogoV существует вечно и все в мире происходит согласно ему. Это некий абстрактный закон, согласно которому функционирует Вселенная. В принципы Логоса входят принципы борьбы противоположностей, постоянной изменчивости и относительности, что показывает соответствие Логоса скорее архетипу Сатаны, чем отождествлению с Христом. Но все еще интереснее и нагляднее: вспомним, что Гермес даровал человеку речь, т. е. мифологически был отцом речи; он же был отцом Пана. Приведем свидетельство Платона в диалоге "Кратиль":

Сократ. — Также и в том, что Пан — двуобразный сын Гермеса есть доля разума, друг мой.

Гермоген. — Каким образом?

Сократ. — Ты знаешь ведь, что речь ( LogoV ) все ( to pan ) обозначает и все вращает и обращает всегда ( polei aei ), а также что она двуобразна — правдива и лжива?

Гермоген. — Конечно.

Сократ. — Далее, ее правдивое естество и гладко, и божественно, и обитает в вышних с богами, лживое же внизу, среди толпы, будучи косматы и козловидным ( tragikon ): там ведь пребывает большая часть мифов и вымыслов, в "трагической обстановке".

Гермоген. — Конечно.

Сократ. — Итак, по справедливости, речь ( LogoV ) все ( to pan ) обозначающая и всегда вращающаяся ( aei polon ), будет пастухом ( ai - poloV ) Паном, двуобразным сыном Гермеса, сверху гладким, снизу косматым и козловидным; а, стало быть, Пан, раз он сын Гермеса, будет либо Логосом, либо братом Логоса; а что брат похож на брата — в этом нет ничего удивительного.

Теперь вспоминаем самого козлоногого Пана непосредственно — бога дикой природы. Изначально Пан был персонажем аркадской мифологии, но затем распространился на всю природу, олицетворяя всю ее в совокупности, приобрел пантеистическое толкование и в герметизме он стал одной из первых фигур.

Таким образом, Пан-Природа одновременно является и Паном-Логосом, что вполне естественно: Природа живет по своим законам. И эти законы отнюдь не требуют какого-то "единого бога", пытающегося узурпировать LogoV для своих нужд. [59] Обратите внимание на близость концепций Логоса и Дао.

И тщетна надежда монотеистов, распространяющих легенду о том, что "Великий бог Пан умер", — Пан жив, пока существует Вселенная. Другое дело, что большинство людей не воспринимают (и не хотят воспринимать) идею Логоса, что отмечал еще Гераклит. Но как писал ЛаВей: "Действие Сатанинских Сил не требует людского одобрения. Оно не обязательно. О нем даже и не спрашивается."

Iw, Pan !

Именно из-за восприятия язычеством Вселенной как единого целого, частью которого являются сами язычники, ценностью в язычестве является то, что вошло в архетип Сатаны: полноценная жизнь здесь и сейчас: [60] Это не обозначает кондового атеизма а ля совок. Мы не знаем, есть ли "жизнь после смерти", поэтому живем здесь и сейчас, идя Путем Сатаны; если вдруг «там» что-то есть — Путь продолжится и там; если же ничего нет — это ничего не меняет в мотивациях сатаниста. Сатанист следует своей природе, а не стремится к некоей "конечной цели". virtus ad beate vivendum se ipsa contenta est. Причем важно, что этот принцип продвигается последовательно и независимо от наличия веры в загробную жизнь — скажем, Цицерон признавал послесмертие. Или викинги и т. д.