Б. Украинцев - САМОУПРАВЛЯЕМЫЕ СИСТЕМЫ И ПРИЧИННОСТЬ

Второй объективный признак «принятия решения»

или выбора поведения состоит в том, что после поступления в какой-нибудь «аппарат» многочисленной и разнообразной информации по многочисленным дискреторным коммуникациям выходит из этого «аппарата» по вполне определенному каналу высококодированная информация1.

По-видимому, одного этого объективного признака тоже недостаточно для уверенной констатации факта «принятия решения», так как поступающая по разным каналам разнообразная информация может сперва перерабатываться (операции сравнения, обобщения и т. д.), перекодироваться и затем поступать на хранение в «блок» памяти, а не использоваться в качестве стимула ближайшего поступка системы.

Одновременное наличие первого и второго признаков уже дает основание для вывода об осуществлении «решения», так как информационные процессы описанного вида могут происходить только в самоуправляемых системах, способных «принимать решение», а ограничение числа степеней свободы самоуправляемой системы, как правило, связано с выбором определенного поведения (мы не рассматриваем случаи «насильственного» ограничения извне числа степеней свободы).

Третий объективный признак «принятия решения» вполне самостоятелен. Он состоит в том, что существует какая-то внутренняя «ведущая мотивация» изменения состояния системы2. Эта мотивация имеет ак-

1 См. П. К. Анохин. Биология и нейрофизиология условного рефлекса, стр. 233.

2 См. там же.

205

биологическое содержание' и оказывает решающее влияние на характер и результат выбора поведения системы. Такая ведущая мотивация есть не что иное; как функциональный инвариант, или исходная цель, самоуправляемой системы.

Приведенные три признака «принятия решения» являются внутренними признаками в том смысле, что их не всегда просто обнаружить без тщательного предварительного исследования структуры и возможностей системы, числа степеней ее свободы в данной ситуации, т. е. без исследования сущностных, глубинных процессов.

Помимо внутренних объективных признаков выбора поведения существуют и более наглядные, «внешние» объективные признаки.

Забегая несколько вперед, отметим, что выбор или «принятие решения» возможны при наличии определенной, но ограниченной свободы выбирающей системы от воздействий внешней среды. Это обстоятельство может служить основанием для вычленения такого признака выбора, как неоднозначность связи причины выбора с его результатом. Так, Д. Уолд считает, что сущность «свободной воли» связана с неопределенностью2. Таким образом, признаком принятия решения (реализации «свободы воли», по терминологии Уолда) является непредсказуемость.

Мы далеки от мысли отождествлять свободу воли человека с той свободой выбора, которой располагают самоуправляемые системы, не обладающие сознанием. Вместе с тем необходимо отметить, что в большинстве случаев результат выбора поведения однозначно непредсказуем не только в отношении челове-

' См. Л. Берталанфи. Общая теория систем — критический обзор. — «Исследования по общей теории систем», стр. 73.

2 См. Д. Уолд. Детерминизм, индивидуальность и проблема свободы воли. — «Наука и жизнь», 1967, № 2.

206

ка, но и всех других высокоорганизованных самоуправляемых систем. Исключение составляют низкоорганизованные самоуправляемые системы, выбирающие одну из двух альтернативных возможностей, да и то строго определенную. Зная некоторые свойства этих систем, всегда можно однозначно предсказать результат выбора. Например, мы однозначно можем предсказать, что ночная бабочка всегда полетит к источнику света.

Однако и в мире физических явлений часто складываются ситуации, когда невозможно однозначно предсказать следствие данной причины и приходится прибегать к вероятностному описанию. Так, невозможно однозначно предсказать поведение микрочастицы после ее взаимодействия с прибором. Значит ли это, что микрочастица обладает «свободой воли», «принимает решение», осуществляет «выбор» своего поведения? Нет, не значит. Поэтому обнаруженная неоднозначная связь причины изменения состояния системы с самим этим состоянием еще не говорит с достоверностью о том, что было «принято решение» и осуществлен выбор поведения в меру отпущенной системе какой-то свободы (отпущенной, разумеется, объективными условиями).

Более сильным внешним признаком «принятого решения», осуществленного выбора поведения служит неоднозначность связи фактического следствия выбора с вызвавшей его причиной. Если выбор имел место, то неоднозначность связи результата выбора с вызвавшей его причиной обнаруживается при ретроспективном анализе изменения состояния системы.

Обращаем внимание читателя на то обстоятельство, что понятие «связь причины с ее фактическим следствием» не всегда тождественно понятию «связь фактического следствия с произведшей его причиной». На первый взгляд может показаться, что если причи-

807

на однозначно связана со своим фактическим следствием, то и фактическое следствие «обязано» также однозначно быть связанным со своей причиной. На самом деле это не всегда так бывает.

В 1-й главе уже говорилось о роли ретроспективного анализа макропричинения, анализа, позволяющего снять неопределенность предсказанной связи причины и следствия. Воспользуемся возможностями ретроспективного анализа, для того чтобы пояснить мысль о необязательной тождественности «значности» связи причины с фактическим следствием и связи фактического следствия с вызвавшей его причиной.

Рассмотрим несколько примеров.

При виде разрушенной горным обвалом дороги нам в здравом уме не придет в голову рассуждать следующим образом: «Если бы обломок скалы не свалился вниз на дорогу, а покатился бы вверх и, перевалив через вершину горы, упал с противоположного ее склона, то дорога была бы цела». Мы отлично знаем, что в этой ситуации нет альтернативы. Обломок скалы не мог не упасть вниз на дорогу. Законы природы не могут быть отменены. B неживой природе причинение совершается всегда по оптимальному варианту, т. е. в соответствии с принципом наименьшего действия. В данном случае налицо однозначная связь не только причины (падения обломка скалы) и следствия (разрушение дороги), но и фактического следствия с вызвавшей его причиной, и мы уверенно можем сказать, что никакого «решения», никакого выбора не было и не могло быть.

Расчищая дорогу после обвала, мы вдруг обнаруживаем труп козы, которая из трех равных по длине дорог (верхней, средней и нижней) выбрала нижнюю и попала в беду. У нас возникает мысль: «Бедная, если бы ты пошла по одной из двух верхних дорог, то осталась бы жива». По форме наше второе